словно приклеенная к лавочке. Голова моя, казалось, совсем опустела. Ни одной мысли… Только вода перед глазами и страх, что я окажусь за бортом.

Обогнули какой-то мыс, попали в залив. Впереди показалась небольшая пристань, у которой тихо покачивалась пара лодочек и какой-то маленький прогулочный кораблик.

– Интересно, мы в водах какой страны? – спросил Либерман.

– Посмотрите на флаг, – посоветовала я.

Над прогулочным корабликом развевался трехцветный таиландский флаг.

– То есть далеко не уплыли, – заключил он.

На пристани оказалось на удивление мало людей. Если быть точной, всего пара человек – какой-то рыбак и мальчишка лет десяти на велосипеде. Через дорогу от пристани виднелись какие-то невзрачные домики, фруктовая лавка, газетный киоск. Под пальмой лежала ленивая собака и, растопырив лапы в стороны, спала. Было тихо, спокойно, будто жизнь здесь текла в замедленном темпе.

Когда мы покинули лодку и под ногами у меня оказалась твердая почва, я вдруг поняла, что заветной «ноши» у меня нет… Она выпала, когда меня пытались загрузить в лодку. И где она выпала, я не имела ни малейшего понятия. Мне сразу стало нестерпимо жарко, словно меня закрыли в сильно натопленной бане.

– Погодите! – крикнула я и побежала обратно к лодке.

– Куда вы? – удивился Либерман, провожая меня взглядом.

– Мне надо в лодку…

– Я вас определенно не понимаю, – пробубнил он. – То вас туда не запихнешь, то вы сами туда лезете…

Узкоглазые провожатые тоже ничего не поняли, но тут же кинулись за мной.

– Чокнулась, – заключила Клер и покрутила пальцем у виска.

Но мне было плевать, что они говорят и что думают. У меня по моей же глупости проваливалось дело, ради которого я находилась за столько верст от родного дома. Мне нужна была эта чертова карта памяти! Залог моего будущего богатства! Иначе грош цена всем моим страданиям.

Рухнула в лодку и начала шарить руками по полу. Мне попались пара окурков, пустая пивная бутылка… и больше ничего… Карты не было!

Товарищ с неприятной наружностью, тараторя что-то на своем птичьем языке, прыгнул в лодку и схватил меня за плечо.

– Да пошел ты, – отмахнулась я от него, села на пол и закрыла лицо руками.

– Что с тобой? – Рядом со мной выросла Клер.

– Карта памяти, – прошептала я. – Я ее потеряла…

Клер хотела что-то сказать, но провожатый взорвался. Он схватил меня за шиворот и потащил из лодки. Я уже не сопротивлялась.

Чуть поодаль от пристани блестела машина. Рядом, облокотившись на капот, курил водитель. Нас ждали.

Опустив голову, я покорно пошла туда, куда нас вели. Теперь все теряло смысл: моя поездка, встреча с Клер, словом, все! И туфли пропали просто так.

Нас усадили на заднее сиденье машины. Водитель дал по газам. Либерман сидел рядом со мной, и мне, посмотрев на его противную морду, очень захотелось его придушить.

– Что? – отшатнулся он в сторону. – Что вы на меня так смотрите? Словно я всех ваших родственников убил…

Я отвернулась к окну и старалась подавить раздражение. В конце концов, в том, что я недоглядела пленку, его вины не было. А машина тем временем уносила нас от пристани, видимо в центр какого-то курортного городка.

– Джон! – вдруг всхлипнула Клер, прислонившись к окну. – Все пропало! Эх…

Я решила воздержаться от слов утешения. Атмосфера и так была накалена до предела. Лучшее, что я могла сделать, это промолчать…

Поплутав по улочкам, мы выехали за город, поехали вдоль моря. Слева и справа бушевала зелень, красовались кокосовые пальмы. Въехав в какой-то лес, мы еще немного потряслись по проселочной дороге и наконец остановились перед невзрачными воротами. У ворот сидел парнишка лет двадцати в одних шортах. Вид у него был воинственный, но тощие плечики вызвали улыбку. Он подошел к машине, заглянул в окно, одарил нас грозным взглядом. Потом кивнул водителю и открыл ворота.

Я не знаю, куда мы попали, но судя по всему, этот лагерь был «центральным офисом» господ пиратов. Прямо в центре возвышалась небольшая постройка, крытая листьями пальм и тростником. На ступеньках перед строением сидели несколько человек и, заложив руки за голову, млели на солнце. Увидев машину, они вскочили. Из постройки вышел довольно тучный человек. В руках у него был кусок чего-то непонятного, что он постоянно откусывал и жевал. Видимо, мы прибыли во время трапезы.

– Ага, – улыбнулся он, продолжая жевать. – Королевская семья прибыла! И кто тут у нас принцесса?

– Ну, я. – Я сделала шаг вперед. – Позвольте узнать, как вас зовут и где мы находимся?

Не знаю, что смешного было в моих словах, но все присутствующие разразились громким смехом.

– Зовут меня Банг, – сказал тучный, посмеявшись, и, откусив очередной кусок, продолжил: – А находитесь вы… в гостях. Ваши друзья еще не прибыли. Будут завтра утром. Так что придется немного подождать.

– Не прибыли, – рассеянно повторила я. И тут же сильно расстроилась. Хотя… разве мог Жак прислать кого-то так далеко и так быстро? Это не Хорватия. И даже не Египет. Нас разделяли тысячи километров.

Нас поселили в какой-то комнатушке. Там стояли потрепанный диванчик, пара стульев и стол с поломанной ножкой. Над окном печально болталась выцветшая на солнце занавеска.

– М-да, – угрюмо протянул Либерман, окидывая комнату взглядом. – Не королевский прием…

– Ну уж извиняйте, – процедила я. За последние несколько часов он мне ужасно надоел. Клер сморщила нос, она тоже не испытывала восторга. Но хотя бы молчала, за что я прониклась к ней уважением.

Я подошла к окну и выглянула наружу. Так и есть – пиратское пристанище. Но стоит признать, эти товарищи казались божьими одуванчиками по сравнению с головорезами Жака, которых я имела удовольствие наблюдать в Африке…

Время шло медленно, мучительно медленно. Было жарко и влажно, а в комнате не имелось даже какого-нибудь вшивого вентилятора. Мы все маялись от жары, безделья и растущего раздражения. Несколько раз нас проведал тучный Банг. Каждый раз у него в руках оказывалось что-то съестное – либо кусок хлеба, либо банан.

Ближе к вечеру нас накормили. Еда была довольно специфической, так что и я и Клер остались полуголодными. Зато Якову Давыдовичу досталось больше. Он поглощал местные кушанья с такой быстротой, словно именно так питался ежедневно в Москве. Хотя кто его знает, может, именно так он и питался.

После ужина Клер напросилась в душ. После того как она ушла, Либермана почему-то потянуло на беседу.

– Вот скажите мне, Рита, – сказал он, задумчиво глядя в грязный потолок. – Есть ли на свете настоящая любовь? Ну, вот такая, чтобы без денег, без власти… Понимаете?

– Есть, наверное, – ответила я. – А что это вас так интересует этот вопрос?

– Да так, просто, – пожал он плечами. – Кстати, пока вас в лодку запихивали, у вас тут кое-что упало.

Либерман залез в карман и вынул… мою драгоценную «ношу». В презервативе. Протягивая ее мне, нежно сказал:

– Я подобрал, память все-таки… А что это вы ее так упаковали?

– А упаковка тоже памятная, – нашлась я и выхватила карту у него из рук. Клянусь, я была готова расцеловать его в обе щеки. Нашлась, родимая! Когда первая волна радости утихла, я немного смутилась.