часовым магазином, и, наконец, 8 и 10 ноября около гостиницы «Шимак» в Волыни. Там он сообщил таинственному мужчине, что продал одни часы за пять сотен. Тот был очень недоволен, сказал, что пять сотен мало. Но потом, хотя Влах и не хотел этого, дал ему еще шестнадцать штук часов, чтобы всего теперь было двадцать. При последней встрече договорились, что снова встретятся не скоро — 10 марта, в Волыни. Влах снова должен будет показать оставшиеся часы.

— Сколько их сейчас у вас и где они?

— Девятнадцать. В квартире. Одни я подарил жене. Остальные в чемодане в стенном шкафчике.

Майор кивнул. В комнате наступила абсолютная тишина. Игра в «перекупщики», казалось Влаху, удалась. Он был доволен: «Лишусь часов, но мне останется хорошо спрятанный чемодан с золотом и серебром. Главное — в убийстве меня не подозревают».

— Ну что ж, — сказал старший следователь, — этого парня в Волыни мы в марте подождем. Но часы вынуждены забрать у вас. Вы ведь это понимаете?

— Да.

— Так что можем заканчивать допрос. Вы не хотели бы еще что-нибудь добавить?

— Нет. Только нельзя ли как-то ко мне домой без форменной одежды… Не хотелось бы, чтобы жена… Мне будет очень стыдно перед ней…

— Ваша жена нездешняя, — сказал майор, — и никого из нас не знает. Скажите, что у вас на складе проверка и вы приехали с проверяющими обобщить ей об этом. Понимаете?

Влах удовлетворенно кивнул.

С ним отправились местный следователь и Громадка, который все время шел в двух-трех шагах сзади.

— Это я, Здена, — крикнул Влах вглубь квартиры, включая свет в прихожей. Он быстро открыл стенной шкафчик в коридоре и подал капитану пять штук часов. — У меня еще дела на работе. У нас проверка. Меня привезли на машине, чтобы я предупредил тебя.

Он прошел в спальню, в темноте на ошупь открыл крышку чемодана, вытащил какой-то пакетик и передал его Громадке.

— Ты где? — раздался голос из кухни, и в прихожую вошла молодая женщина.

Громадка стоял за полуоткрытой дверью в комнату, в трех шагах от Влаха, который наспех прощался с женой. Он сказал ей, что придет поздно. Ничего особенного, на складе у него все в порядке, но проверяющие пришли лишь к вечеру, так что это затянется. Нет, ужинать будет потом. Женщина вернулась на кухню, а капитан и Влах вышли на улицу, где в темноте их ждала машина. Громадка ощутил на себе вопрошающий взгляд.

— Нам надо еще заехать в отделение, — сказал он. — Подпишете нашу расписку о приеме девятнадцати часов. Мы ведь тоже учреждение.

Дул холодный ветер, но капитан вспотел от волнения и был рад, что не сидит за рулем. Руки его беспокойно сжимали пакетики с часами. Несколько минут езды до отделения показались ему очень долгими.

Влаха отвели в комнату для допросов, старший лейтенант сел напротив него. В соседнем кабинете возвращения Громадки ждали шесть человек. Под ярким светом настольной лампы капитан развернул оба пакетика. «Победы»! Девятнадцать штук! На столе лежал список часов с номерами из странянского дела. Капитан сверил номера четырех часов, бросил список и опустился на стул.

— Совпадают. Все четыре. Нет необходимости продолжать.

Игра в жмурки закончилась, уголовный розыск раскрыл дело. В соседней комнате сидел убийца Ольги Краусовой. Оставалось взять у Влаха отпечатки пальцев, подготовить план допроса и добиться признания.

Картак сидел неподвижно, вспоминал тот вечер в августе — мертвую Ольгу, боль и отчаяние, которые он испытал, и свое обещание разыскать убийцу с помощью обыкновенной милицейской работы. Обещание выполнено.

Картак встал, открыл дверь в соседний кабинет и сказал прямо в глаза Влаху:

— Сегодня вы домой не вернетесь. Мы выяснили новые важные обстоятельства.

Влах вскочил со стула.

— Часы же у вас! Какие еще обстоятельства?

— Новые, — сухо ответил майор. — Возьмите у него отпечатки пальцев.

Через несколько часов Влаха снова допрашивали. С ним уже не играли в добродушную игру в перекупщика.

— Так когда вы были в «Золотом гусе»?

— В начале сентября.

— Точнее?

— Не помню.

— Тогда я скажу. Вы там вовсе не были. В сентябре у вас не было ни одного свободного дня. Это подтверждает перфокарта на вашем предприятии, подтвердят и свидетели. Незнакомого мужчину вы выдумали, и никаких часов никто вам не давал. Может быть, признаетесь во всем? Знаете ведь, признание облегчает вину.

— Мне не в чем признаваться. Я был в Праге.

И он снова начал рассказывать о незнакомом мужчине, о встречах с ним в Праге, в Писеке и Волыни, путая даты встреч и другие сведения. Все это сочинительство стоило ему немало сил.

— Не знаю, чего вы от меня хотите, в который раз произнес он.

— Подойдите на минутку, — сказал майор.

На столе лежали: крупный снимок отпечатка левого пальца — след номер 5 из странянского дела об убийстве, снимки кровавых следов кед с подошвой в ромбик, куча часов марки «Победа» и листок бумаги с двумя столбиками чисел.

— Садитесь, — предложил Картак, — и хорошо посмотрите сюда. Ведь это — прекрасный отпечаток вашего пальца, который вы оставили на большом металлическом будильнике. Это — следы кед, которые были у вас на ногах. Вы спешили, нечаянно вступили в лужу крови и оставили рядом на полу кровавый след подошвы. Номера часов, изъятых у вас, полностью совпадают с номерами часов, украденных после убийства. На вашем месте я бы сдался.

Неожиданно для всех Влах жутко разрыдался. «Готов, — решили следователи. — Придет в себя, и тогда составим протокол о признании». Однако Влах даже не думал об убийстве в Странянах, он думал о жене, живой, любимой, которая напрасно ждет со вчерашнего вечера. «Это конец, это конец! Лишь немного больше месяца мы были вместе. Я хотел, чтобы ты была счастлива, чтобы тебе не нужно было дрожать над каждой кроной, чтобы ты хорошо одевалась. У меня хватило мужества убить, Зденечка, но я боялся продавать. Лучше бы выбросил все это, тогда они ничего не узнали бы. Теперь они меня не выпустят. А я только хотел, чтобы нам с тобой было хорошо!..» Он рыдал от жалости к своей погубленной жизни. А потом вдруг снова стал все отрицать.

— Вы имеете в виду то убийство в ювелирном в Странянах? — спросил Влах.

— Это сказали вы. Но речь действительно идет о нем.

— Последний раз я там был весной.

— И 30 августа, в полдень.

— В тот день я был на работе. Посмотрите мою перфокарту.

— Мы уже видели, — ответил старший лейтенант усталым голосом. — В тот день вам поручили проверку уборочных бригад. Утром вы пробили перфокарту, потом могли передвигаться как хотели, причем на мотоцикле. До Странян рукой подать. У магазина вам пришлось подождать — там были солдат и девушка. Они ушли около двенадцати. Та девушка видела, как вы забиваете дверь двумя гвоздями. Но продавщица этого уже не могла видеть — она была мертва.

Перед Влахом положили снимки разбитой женской головы.

Влах смотрел на них и молчал. Потом со страхом взял их в руки. Картак положил ему ладонь на плечо.

— Не бойся. Теперь будет легче. В чем вез молоток?

— В портфеле, — ответил убийца.