Остались памятью скупою.Я знаю нынче, в поздний час,В аллее встречусь я с тобоюИ обручат берёзы нас,И липы нам венцы наденут,И ветер нас благословит…«O gieb, mein Ziebling, mir dein Wehmuth,Gieb mir dein Her und Ziebe mit!»На сквозной прогалинеЛунных лучейЯ стою в проталинеТвой и ничей.Зацелован веткамиНежных берёз,Зачарован редкимиКаплями слёз.Ты склонилась радостно,Прячешь лицо,Дышишь-шепчешь сладостно,В пальцах кольцо…Я во власти милых тайн…Месяц велит:«Her und Ziebe nimme mein,Nimme wohl mit!»
1911 г.
'Праматерь ночь, с тобой сижу у лампы'
Праматерь ночь, с тобой сижу у лампыИ, слушая осенний мерный шум,Приподнимаю занавес у рампы,А там, за ним, вся жизнь, весь сгусток дум.Торжественно, с мучительным покоемВ провал былого опуская гроб,Над безднами плыву безумным Ноем,Избегнувшим и выжившим потоп.Вокруг во рвах разбросан щебень пёстрыйДомов, деревьев, утвари скупой,И по скале обломанной и остройВисят тела последнею толпой.Гляжу на них, открыв окно ковчега,Ещё шумят, свергаясь с гор, ручьи…Летят ко мне (им нет внизу ночлега)С масличной ветвью голуби мои.
1912 г.
САМОВАР
Ещё полны раскрытые корзиныИ крепко пахнет в даче от рогож…Какое дело зяблику! С вершиныПоёт он, что весна, что день погож.Пьяны приездом радостные детиИ бегают, усталость позабыв…«Как благостно, как солнечно на свете», —Малиновки поют наперерыв.Я жертву приношу весне, как предки,В расстёгнутом пальто под соснякомЯ собираю шишки, иглы, ветки,А самовар плюётся кипятком.В жерло трубы, прожжённой и измятой,Волнист и густ, медлителен и прямВосходит дым тяжёлый и косматый,Воистину угодный небесам!