лет спустя, даже если сегодня необходимо объяснять, что такой тип восприятия политически некорректен и больше не имеет права на существование. В рамках этого движения в 1890 г. также был создан роскошный журнал[10], чтобы содействовать практическим попыткам вести теоретические изыскания и вдохнуть дух научной критичности в дисциплины, традиционно признающие лишь единственный установленный порядок, будь он политическим или интеллектуальным, китайским или японским.
После этого едва прошло два года, как в 1873 г. у японцев, которых увидели на Всемирной выставке в Вене, сердца уже бились в едином ритме со всем миром — в 1873 г. они приняли и григорианский календарь.
Случайно ли в том же году американцы передали Японии острова Огасавара, захваченные ими в 1853 г. под предлогом, что там с 1830 г. поселились гавайцы? Два года спустя, в 1875 г., русские в свою очередь позволили японцам селиться на Курилах. Политика интернационализации, вследствие которой любой акт, имевший целью укрепление власти или престижа, получал мировой резонанс, окупалась: в 1877 г. японцы открыли контору по продаже японских товаров в Нью-Йорке, в следующем году — в Париже.
Одной из фигур, лучше всех олицетворяющих эту новую Японию, стремящуюся к завоеваниям — в то время по преимуществу в экономической сфере — и открытую для всех иностранных новшеств, был Мори Аринори (1847–1889). Уроженец Сацумы, этот человек в 1871 г. стал первым полномочным послом Японии в США, в Вашингтоне. Вернувшись в свою страну, он в 1873 г. основал у себя в Сацуме группу по изучению британской цивилизации. Потом в свои права снова вступила карьера: посол в Пекине в 1876–1877 гг., он вскоре, с 1879 г., стал исполнять те же обязанности в Лондоне, а потом достиг престижного ранга министра просвещения (1886–1889). Символ яркий: ведь этому человеку, сформированному иностранными культурами и языками, японское государство вверило важнейшую задачу — организацию образования нового типа.
Но судьба того же Аринори, то есть его драматическая смерть, показала, что новое общество имело также теневые стороны и искушало фанатиков: в 1889 г. его убил жрец того самого синтоизма, который стал государственной религией, потому что Аринори, по словам убийцы, якобы отодвинул завесу, скрывающую от верующих самую сакральную — в принципе совершенно пустую — часть святилища. В этом смысле история Аринори символизирует силы, действовавшие в Японии эры Мэйдзи: не имеющую равных жажду знаний вместе с талантом, позволяющим добиться успеха, если только этому не помешает самый архаичный фанатизм, смятение, вызванное «глобализацией», которая обостряла тогда все проявления интегризма. И, как в трагедии, в течение десятилетий события происходили парами, то направляя Японию в будущее, то толкая в очень давнее прошлое: в 1889 г. — обнародование новой конституции и убийство Мори Аринори, в 1912 г. — конец годов Мэйдзи, вступление в новый мир и новый век и вместе с тем самоубийство на старинный манер генерала Ноги, за которым сочла нужным последовать его супруга, как поступали жены самураев в XVI в.
В 1875 г. императорская команда решила создать собрание узкого состава, состоящее из
Коллегия «старших основателей» была официально распущена через пять лет, 20 октября 1890 г., когда новая конституция вот-вот должна была вступить в силу и шла подготовка к первым выборам, после того как в 1881–1882 гг. сформировались две оппозиционных либеральных партии. Сама же функция, которой эти люди наделялись, пережила это учреждение и исчезла почти тогда же, когда умерли они, к 1920 году.
В 1882 г. правительство обзавелось инструментом, необходимым всякому современному государству, — Японским банком, который один имел право выпускать и контролировать монету.
С 1887 г. молодое правительство принялось развивать военно-морские силы: черные корабли коммодора Перри в долгосрочной перспективе произвели спасительное воздействие на Японию. Если последняя — в первые десятилетия XX в. — могла играть ту роль, какую сыграла в тихоокеанской зоне, этим она была обязана своему флоту. Он господствовал в дальневосточных морях до самого сражения при Мидуэе в 1942 г., и его крах в этот переломный момент знаменовал также начало конца Японии как империи и страны-завоевательницы. Наконец, потребность иметь хороший военный флот была также одной из главных и мощнейших движущих сил успешной японской индустриализации.
Первая японская конституция современного типа («Дай Ниппон тэйкоку кэмпо») была обнародована 11 февраля 1889 г. и вступила в силу через полтора года, 29 ноября 1890 г. Она заменила древнюю конституцию регента Сётоку 622 г., а также очень старинный цикл кодексов эпохи Нара (VIII в.), и ей предстояло действовать до 1947 г.
Тем временем и после того, как 1 июля 1890 г. произошли первые выборы в парламент, Япония приобрела конституционный режим при подтвержденном главенстве императора, представляющего и олицетворяющего страну, как он всегда делал.
Однако с тех пор он должен был царствовать и над другими подданными, которых в прошлом слишком часто зачисляли в категорию «варваров»: на народности айну, живущие на севере архипелага, и аборигенов региона Окинавы на юге в это время делалась серьезная ставка. Надо было превратить как тех, так и других в добрых подданных императора, тем самым расширив географические пределы империи.
Экспансия — кто о ней никогда не мечтал? Но из-за особенностей территории Японии экспансия здесь могла происходить только в определенных рамках, ограниченных горами и морем. До границ того, что удавалось приобрести путем брака или завоевания, можно было подать рукой или в лучшем случае быстро доехать верхом. Остальное было слишком далеким и предполагало путешествия, требовавшие нелегкого обеспечения и опасные, на которые решались только монахи или купцы. За последние века произвести завоевания на континенте попытался только один человек, но войска Хидэёси вынуждены были довольствоваться разорением Кореи; в конечном счете из двух походов солдаты вернулись с жалкими результатами, и ореол зловещей славы придавали им лишь горы оставленных трупов, причем в качестве трофеев (как гласит легенда о Хидэёси) они принесли отрезанные носы и уши, закопав их под двумя курганами у подножия холмов к юго-востоку от Киото.
Однако не случайно в конце XIX в. фигура Хидэёси вновь обрела в глазах японцев значимость, утраченную было за последние пятилетия. В самом деле, технология нового времени полностью изменяла основные параметры могущества: Великобритания вполне могла диктовать свою волю на всех океанах, притом что ее площадь сопоставима с площадью Японского архипелага!
Секрет нового могущества следовало искать в море при условии, что обладаешь превосходными кораблями? хорошо вооруженными, моряки на которых получили должную подготовку. Молодое правительство, восхищенное великими западными образцами, вкладывало средства без счета, делая ставку на океаны.
Потом, чтобы одновременно проверить и доказать качество накопленного вооружения, придать смысл сделанным инвестициям и дать отпор европейским и американским притязаниям, японское правительство за десять лет провело две войны — начавшись как мелкие стычки, они быстро превратились в молниеносные завоевательные походы.
Первой из них была китайско-японская война 1894–1895 г. Этот феномен знаменует коренной перелом во всей мировой истории вооруженных конфликтов: на Дальнем Востоке это была первая из «современных» войн, на ней впервые применили новшества, позволившие вступить в промышленную эру. Решающее сражение произошло на реке Ялу (около 300 км к северу от Пекина), и японцы его выиграли прежде всего благодаря неспособности китайского командования, которую усугубила техническая
