Старкиллер поудобнее перехватил свою трубу, произнёс что-то ещё, — голос приходилось сдерживать, Половинкин не разобрал, — и растворился среди деревьев.

'Хорошо ходит, в лесу не чужой, что ли', мимолётно подумал Коля, но отвлекаться было некогда — фашисты как осатанели. Внизу хлопали выстрелы, слышалась немецкая речь, какой-то гитлеровец визгливо раздавал указания.

Справа болото, слева контролируемый противником просёлок. Носилки с Юно, уберегая лётчицу от ещё одной шальной пули, оставили далеко позади. Девушка в сознание не приходила, за ней приглядывали двое красноармейцев. Фельдшер Макаров отводил честные глаза, и было ясно, что помощь нужна срочно.

По крайней мере, они нашли эту самую группу осназа, присланную Лордом Вейдером, подумал Коля. Осталось до неё добраться.

Добраться было… непонятно, как было добраться: справа болото, слева просёлок с немцами. Спереди тоже немцы, вон они: садят пулю за пулей в опушку напротив, но вперёд не лезут — уже отхватили.

Коля видел, как гитлеровцы оттаскивали раненых после короткой перестрелки, когда за несколько секунд были буквально выкошены два десятка солдат, увлечённо пробиравшихся по мелкой топи к наполовину затонувшему корпусу сбитой 'Тени'. Идущий первым немец, лысый здоровяк, уже убедился, что топь совсем не глубока, отбросил слегу и жадно вцепился рукой в задранный почти вертикально край трапа. Другие с противным гоготом потянулись за ним. С берега что-то кричали оставленные в дозоре, наверное, завидовали, что не они первыми дотронутся до такого необычного трофея.

Половинкин изучал язык вероятного противника, но особых успехов, прямо скажем, не достиг. Сейчас некоторые слова поганой фашистской речи казались знакомыми, и он против воли начал было прислушиваться, пытаясь понять их смысл, как вдруг на опушке тихо булькнуло, — Коля с тоской вспомнил ситро, которое пил на Сельскохозяйственной выставке в Москве, — и через мгновение прямо среди бредущих по болоту гитлеровцев хлопнула граната.

Негромкий, но яркий разрыв посбивал солдат с ног — только брызги полетели. Сухопутные фашисты заметались в поисках укрытий. Не успел Коля поморщиться от нарастающего лая немецкой ругани, как из леса в мельтешащие фигурки полетели резкие цветные всполохи.

'Наконец-то — лучи смерти', с восторгом подумал Половинкин. В вопросах межпланетных сношений он чувствовал себя уже тёртым калачом, поэтому никак не мог бы спутать луч смерти с трассирующей пулей или каким-нибудь глупым воздушным шариком. Тем более что такие необычные, совершенно безобидные с виду всполохи били не хуже пуль. Пока один невидимый за кустами стрелок короткими очередями прижимал к земле сухопутных фашистов, трое его товарищей с других точек прицельными одиночными выстрелами лупили по самому болоту. Почти каждый выстрел доставал кого-то из гитлеровцев, всё ещё барахтавшихся в зелёно-коричневой жиже.

Лучи смерти били бесшумно. На фоне неестественно беззвучного расстрела были отчётливо слышны крики боли, совершенно безнадёжные проклятия и смертный хрип. Быстрыми облачками пара вскипала грязь.

Лысый здоровяк подпрыгнул, отчаянно подтянулся на трапе, пытаясь укрыться за металлом корпуса. В глубине самолёта сверкнула неяркая вспышка, светло-красный луч ударил прямо в лицо. Наверное, волосы бы могли загореться, но волос у немца не было — вскипела лысина. Фашист молча упал в бурлящую грязь и больше не шевелился.

В болоте всё было закончено. Невидимые стрелки перенесли огонь дальше, на берег, но сухопутные фашисты, понукаемые своим визгливым командиром, уже заняли укрытия, изготовившись, наконец, к полноценному бою. Защёлкали винтовочные выстрелы, сперва редкие, потом более плотно. Застрекотал автомат. Поле боя сразу зазвучало как-то совсем по-Земному, почти по-домашнему, хотя слышно было лишь немецкое оружие.

Немцы били не прицельно, ориентируясь по траекториям лучей. К сожалению, в наступающих сумерках оружие инопланетных десантников явно демаскировало их позиции. Хотя Коля и не считал себя знатоком, действия осназа показались ему довольно грамотными. Космические стрелки постоянно меняли свои позиции, больше двух-трёх выстрелов подряд с одной и то же точки он ни разу не заметил. Тихо тлела невысокая берёзка, неудачно попавшая под луч смерти. Несколько наглых немцев, рванувших было в обход по левому флангу, тут же наткнулись на беглый огонь и залегли.

И всё же в бою наступило шаткое, неуютное равновесие. Слишком малая сила противостояла немцам: эта сила могла удержать их от того, чтобы завладеть сбитым самолётом, но была не в состоянии уверенно отбросить от 'Тени'.

Со своего пригорочка Половинкин задумчиво рассматривал поле боя, и не мог придумать никакого выхода из позиционного тупика. Ну начнёшь ты лупить по немцам с тылу — так в пять стволов много не нащёлкаешь, тут же ответят, да и обойдут быстро.

Жаль, нет гранат, да кто ж с гранатами летает в космос. Убитые конвойные богатством вооружения не отличались, пленные красноармейцы… ну, понятно. Если только у тех немцев, кого товарищ Старкиллер порубал в лесу.

Коля чуть сполз с пригорка и вывернулся на животе.

— Макаров! Макаров, сюда давай! — зашипел он, осторожно махнув рукой.

Молодой фельдшер, старательно отталкиваясь от земли распластанными ступнями, ужом подполз к Половинкину:

— Да, товарищ лейтенант государственной безопасности!

— Как там товарищ лётчица?

Макаров замялся, но ответил честно:

— Не очень. Ей хирурга надо как можно скорее, я говорил. Пуля высоко застряла, если смотреть с правой стороны, то примерно вот…

— Не подымайся, — предупредил Коля, осматривая бойца, — Сапоги в лесу снял, с немцев убитых?

— Так точно, товарищ лейтенант.

— Гранат не было у них?

— Никак нет, — огорчённо ответил Макаров, — обыскали всех троих, тщательно, как Вы приказали.

— Четверых, — машинально поправил Коля.

— Никак нет, товарищ лейтенант, троих. Трое там было, на поляне-то.

— Ладно, Макаров, не важно, — дёрнул щекой Половинкин, — нам теперь надо быстро лекарство забрать у десантников, понимаешь? Пока ещё больше немцев не прикатило.

— Не прикатят пока, товарищ лейтенант, — бодро заявил фельдшер, — здесь ведь не передовая, а у них автомашин тоже мало, в основном гужевой транспорт.

Он многозначительно поднял вверх палец, но спохватился и быстро убрал руку.

— Ты это откуда знаешь? — спросил Коля.

— Товарищ майор объяснял на политзанятиях, он немецкий знает.

— Вы что, и занятия проводили в окружении?

— А как же, товарищ лейтенант. Разве можно мыслительный процесс пускать на самотёк? Всё равно ж боец думать не перестанет, так надо, чтоб он в правильную сторону всё время думал, тогда от мыслей толк будет.

— Молодец у вас майор.

— Так точно, Борис Михалыч хороший. Как думаете, товарищ лейтенант, — неуверенно спросил вдруг Макаров, — нас не накажут, что в плен попали?

— Проверят, разберутся.

— А вдруг не так разберутся? Когда им там разбираться-то особо?

— Значит, не разберутся, — сказал Коля, осторожно высматривая незаметных в сумерках стрелков. Визгливый фашист продолжал надсаживаться, — ты раньше времени бошку не забивай. Думай, как искупить. А то как в плен, так все, а как отвечать — так 'разбирайтесь'. Вам Родина зачем, чтоб зад в тепле, а как припрёт — так сдаться поскорее?