— Верно, — согласился Виллис. — Как она правильно заметила, он таким образом управляет всем.
— Но если бы я решил спуститься...
— Да, но вы не можете, — категорически заявил робот.
— Могу, — возразил Джо. — Я могу спуститься, и меня уволят.
— Вы можете спуститься, — сказал робот, — и вас убьют.
— Убьют, Виллис? Как и кто меня убьет? — Джо охватили одновременна и страх, и гнев. Эта смесь вызывала в душе целую бурю противоречивых чувств, а тело скрутило так, что сильно забилось сердце и перехватило дыхание. — Кто меня убьет? — повторил он.
— Вы должны сказать сначала... ладно, черт с ним, — буркнул робот. — Там полно опасных хищников.
— Их хватает в любом океане, — заметил Джо.
— Предположим. Но подобная просьба...
— Я спускаюсь под воду, — заявил Джо.
— Там, внизу, вы увидите следы чудовищного разложения. Такого вы и представить себе не можете. Подводный мир, где покоится Хельдскалла, — это мир мертвых вещей, место, где все _ гниет и распадается. Вот почему Глиммунг хочет поднять храм на сушу. Он не в состоянии справиться с этим там, внизу. Подождите: он спустится вместе с вами. Потерпите несколько дней. Займитесь лучше своей мастерской и забудьте об океанских глубинах. Глиммунг называет это «Водяной Преисподней». Он прав: это мир, замкнутый в самом себе; мир со своими отвратительными законами, согласно которым все должно превращаться в тлен. Мир, управляемый силами непреодолимой энтропии, и ничем больше. Там даже такие мощные существа, как Глиммунг, в конечном счете утрачивают силу. Это океанская могила, и она убьет нас всех, если мы не сможем восстановить храм.
— Не может быть все так плохо, — отмахнулся Джо, чувствуя, однако, как ужас просочился сквозь кожу и угнездился в сердце.
Робот загадочно смотрел на него; этот взгляд выражал какую-то смесь ощущений, в которой постепенно начинало преобладать презрение.
— Если вы робот, — проговорил Джо, — то почему вы так эмоционально реагируете. Вы ведь не живое существо.
— Никакое создание, даже искусственное, — объяснил Виллис, — не испытывает удовольствия от процесса энтропии. Это конечная судьба всех существ, и поэтому все сопротивляются ей.
— А Глиммунг рассчитывает остановить этот процесс? — спросил Джо. — Если это конечная судьба всего сущего, то Глиммунг не в силах это остановить; он обречен. У него ничего не получится.
— Там, под водой, — сказал Виллис, — разложение — единственная действующая сила. Но здесь, если поднять храм, найдутся другие силы. Силы восстановления и созидания. Вот почему вы так здесь нужны. Вы и подобные вам противопоставите процессу распада ваши способности и ваш труд. Вы понимаете?
— Я хочу спуститься туда, — упрямо сказал Джо.
— Как хотите. Можете надеть акваланг и спуститься в Маре Нострум, один, ночью. Загляните в преисподнюю своими глазами. Я доставлю вас на одну из плавучих баз; оттуда вы сможете спуститься — без меня.
— Сердечно благодарю. — Джо постарался вложить в эту реплику добрую порцию сарказма, но слова прозвучали как слабый выдох, и робот, похоже, не уловил интонации.
Плавучая база представляла собою платформу внутри герметически запечатанных куполов; их было три, и каждый достаточного размера, чтобы вместить множество живых существ вместе с оборудованием. Джо огляделся по сторонам, оценивая размеры сооружения. Построено роботами. И недавно: купола казались совершенно новыми.
«Да, — подумал Джо, — пространство здесь не такой дефицит, как на Земле. Купола могли быть и в десять раз больше... Впрочем, Глиммунг постарался на славу».
— Итак, вы по-прежнему не желаете со мной спускаться? — спросил Джо Виллиса.
— Ни за что.
— Покажите мне акваланг, — сказал Джо. — И объясните, как им пользоваться. И вообще, покажите все, что мне нужно знать.
— Я покажу вам минимальный.... — начал робот и осекся. К посадочной площадке на крыше самого большого купола спускался небольшой самолет. Виллис внимательно присмотрелся к нему. — Слишком мал для Глиммунга, — пробормотал он.
Самолет застыл неподвижно на крыше купола. Затем распахнулся люк. Оттуда выпрыгнула Мали Йохос.
Она спустилась на лифте и направилась прямо к Джо и Виллису.
— Со мной разговаривал Глиммунг, — быстро проговорила она. — Он объяснил мне, что ты здесь делаешь. Он попросил проводить тебя. У него возникли сомнения, что у тебя получится в одиночку... просто физически перенести этот спуск в преисподнюю.
— А у тебя, значит, получится, — резюмировал Джо.
— Он считает, что, если мы спустимся вдвоем, помогая друг другу, это может получиться. У меня больше опыта, значительно больше. — Мисс Леди, — спросил ее Виллис, — Глиммунг хочет, чтобы я тоже спустился?
— Он не упомянул вас, — резко бросила Мали.
— Слава Богу. — Робот вздохнул. — Терпеть не могу болтаться там, внизу.
— Скоро все изменится, — заметила Мали. — «Там, внизу» больше не будет. Будет только наш мир, где правят нормальные законы.
— Сказала мышь, толкая гору, — добавил робот с холодным скепсисом.
— Помогите нам надеть акваланги, — приказал Джо.
— Там, внизу, в Водяной Преисподней, — ворчал робот, — вы окажетесь в местах, оставленных Амалитой.
— Что такое Амалита? — спросил Джо.
— Это божество, для которого был воздвигнут храм, — пояснила Мали. — Бог, которому воздавали молитвы в Хельдскалле. Когда храм будет восстановлен, Глиммунг сможет снова воззвать к Амалите, как в прежние времена, до катастрофы, погубившей храм. Победа Борели над Амалитой — временная, но наиболее важная. Мне это напоминает земную поэму Бер-тольда Брехта, она называлась «Утопленница». Сейчас попробую вспомнить... «И постепенно Бог ее оставил; Вначале ее руки, а затем И ноги, и все тело, и в итоге Она была...»
— Что это за божества? — спросил Джо. Он еще ни разу о них не слыхал, хотя очевидно и логично, что храм — место для молитв, и кто-то должен быть объектом поклонения. — Ты знаешь еще что-нибудь об этом?
— Я могу вас полностью проинформировать, — обиженно изрек робот.
— Вы никогда не задумывались, — спросила его Мали, — что Амалита действует через посредство Глиммунга, поднимающего храм? Для того, чтобы восстановить на планете веру в себя?
— Гм-м... — хмыкнул робот как будто уязвленно. Джо показалось, что внутри Виллиса что-то жужжит и потрескивает, так глубоко он задумался. — Видите ли, мистер Сэр, — сказал он наконец, — ведь вы вначале спрашивали о двух божествах. Кстати, вы опять забыли сказать...
— Виллис, расскажите мне про Амалиту и Борель, — попросил Джо. — Как давно им молятся и на скольких планетах? И где родился этот культ?
— У меня есть брошюра, где все изложено исчерпывающим образом, — сказал робот. Он запустил руку в нагрудный карман и вытащил оттуда ксерокопию. — Я написал это на досуге, — пояснил Виллис. — С вашего позволения, я буду заглядывать в текст. Дело в том, что я не хочу перегружать свою память. Начнем с того, что вначале Амалита был одинок. Это случилось примерно пятьдесят тысяч земных лет назад. Затем, в порыве воодушевления, Амалита испытал сексуальное желание. Но у него не было объекта страсти. Он любил, но ему некого было любить. Он ненавидел, но ему некого было ненавидеть.
