которого были неверующие, и вся семья была неверующая. Каким-то образом он сам захотел пойти в храм. Увидев храмовую красоту, услышав молитвы, службу, он захотел креститься и стать верующим. Священник сказал ему: «Иди, я сейчас тебя покрещу». И за 10-15 минут вместе с другими он его покрестил, очень быстро и формально. Мальчик ничего не понял, ни одного слова, священник не приласкал его, не объяснил ничего, просто покрестил и все. И мальчик сказал: «Правильно говорят, что все попы обманщики». Ушел и с тех пор не пришел. Совершенно естественно, что такой формализм отпугивает не только детей, но и взрослых утверждает человека в мысли, что в Церкви нет ничего подлинного, нет ничего духовного, здесь нет жизни. Всякий формализм, всякая буква есть лишь одна форма. Формализм нигде не терпим, тем более в этом первом шаге церковной жизни, когда начинается эта жизнь, когда от первого шага, может быть, все зависит, когда человек решает для себя вопрос, будет он жить этой жизнью или нет. По этому первому шагу он будет судить о церковной жизни. Как страшно, что мы именно первый момент церковной жизни делаем отталкивающим, делаем его таким, что человек не хочет больше приходить в Церковь, он убегает из этого места, где такой базар, такой гвалт, с мыслью, что, к счастью, больше сюда не придет. Теперь он крещеный, теперь все в порядке, теперь можно только на отпевание его принести. К сожалению, это правило, а не исключение. К сожалению, это ужасная, совершенно извращенная норма сегодняшней жизни. Поэтому и приходится об этом говорить так долго и так подробно, хотя это очевидная вещь, мы должны, наконец, всем нашим церковным собором, общецерковным сознанием восстать против этой беды.

Откуда эта беда взялась? Как это случилось? Конечно, история такого «расцерковления» Таинства Крещения, если можно так выразиться, длинна. Крещение давно уже перестало совершаться так, как оно должно совершаться, но в нашем веке произошел как бы революционный скачок в этом смысле. Почему? Причина очень проста. До революции в России практически крестили только младенцев. Поскольку русский народ считался весь православным, то естественным образом утвердилась норма, что каждый новорожденный ребенок должен быть немедленно окрещен. Крещение младенца, это нечто другое, чем крещение взрослого человека, в том смысле, что не требуется донести до его сознания молитв или каких-то огласительных бесед, тем более, что все люди были верующими, крестных найти было легко, любой мог быть крестным, он ходил в Церковь, он причащался, он жил церковной жизнью, поэтому объяснять ему было ничего не нужно. Наша Церковь давно уже привыкла к крещению одних только младенцев. Она разучилась готовить к крещению взрослых людей. Даже техническая сторона крещения оказалась пригодной только для крещения младенцев, у нас в России не было и сейчас почти нет баптистериев, т. е. бассейнов для крещения взрослых людей, у нее есть только детские купели. А ведь православный чин крещения требует погружения человека в воду. Крестить в реках, водоемах до недавнего времени было невозможно, это запрещалось, крестить можно было только в храмах. Поэтому пришлось крестить обливанием, что на Руси в Православной Церкви всегда считалось неправильным, считалось исключительной, экстренной мерой, допустимой только в исключительных обстоятельствах. И вот эти исключительные обстоятельства стали нормой жизни нашей Церкви. Крещение младенцев настолько утвердилось в сознании русского народа, что и сейчас, когда люди перестали быть церковными, когда они не читают Евангелие, когда не умеют молиться, когда они себя церковными не считают, даже и о вере христианской имеют самое поверхностное представление, все-таки их почему-то влечет какая-то сила, все-таки они очень часто хотят крестить своих детей. И вот эти сотни, эти тысячи детей, которых нужно крестить, теперь крестятся совершенно не в тех условиях, в которых они крестились раньше.

Раньше они крестились в верующем народе, в верующей семье, в верующей среде, были верующие крестные. Теперь ничего нет, семья неверующая, крестных нет. Евангелие никто не читает, в церковь никто не ходит, причащать ребенка никто не собирается, никто не собирается его воспитывать в христианской жизни, а крестить все-таки хотят. Как быть священнику? Можно было бы, конечно, решить, что все это совершенно нецерковно, поэтому не имеет права на жизнь, поэтому всю эту громадную массу желающих креститься нужно просто выпроводить за ворота, сказать, что такого никогда не было, и быть не может, и не нужна нам такая масса крещеных, но совершенно не верующих людей, крещеных формально людей. Можно было бы так поступать, но каждый раз, когда священнику приходится употребить какую-то строгость и отказать в крещении, могу сказать по себе (и знаю со слов других священников), каждый раз священник чувствует в своей душе невыносимую муку. Даже без объяснения причины каждый раз появляется какая-то ужасная боль, что вот человек почему-то пришел креститься, каким-то образом Господь его привел, а мы отказываем. С одной стороны, руководствоваться одними впечатлениями, эмоциями нельзя, должны быть твердые нормы Церкви. Но, с другой стороны, в Церкви самой главной нормой христианской жизни является любовь, и если от нас уходят люди, обиженные нами, считая, что мы поступили формально, а не по любви, то это беда. Они считают так потому, что у них есть основание. Они говорят, почему вы спрашиваете с нас то, чему нас никто не учил, где мы могли узнать все то, что вы от нас требуете. Скажите, в какой церкви это объясняют? Где книги, в которых это написано? Они правы, до недавнего времени таких книг не было. Действительно, никто ничего не объяснял, ни в одной церкви нельзя было даже Евангелие купить. Это люди, лишенные всего, у них все было отнято, а они все-таки пришли. Справедливо ли их прогнать, отказать? Поэтому, конечно, единственно правильным решением этой проблемы, можно сказать, решением, которое принято церковной практикой сегодняшнего дня, является кроткое, смиренное и любовное отношение священников к тем, кто приходит. Нужно, чтобы священник постарался сделать все, что он может, что в его силах, чтобы он постарался объяснить все, что можно. Если можно уговорить этих людей отнестись более терпеливо, более смиренно, поучиться, почитать Евангелие, не торопиться, приготовиться, найти надлежащих крестных, то нужно это сделать. Нужно заметить их порыв и сказать, давайте делать все как следует. Это необходимо. Но отказывать людям можно только в том случае, если мы видим, что у них совсем нет веры, что они движимы просто каким-то недоразумением, что они пришли сюда, совершенно не желая быть христианами. Если же мы находим, что есть надежда на их воцерковление, что дело только в том, что они ничего не знают, можно их убедить отнестись к крещению всерьез, то нужно набраться терпения и нужно искать какие-то компромиссы. Конечно, сейчас, когда появились новые возможности, когда открывается большое число храмов, когда уже не запрещено выходить на улицу, когда мы можем что-то строить, мы должны приложить все усилия для того, чтобы нормализовать совершение Таинства Крещения. Мы должны строить баптистерии для взрослых, мы должны стараться ввести огласительную дисциплину, т. е. готовить людей к крещению. Мы должны давать какие-то, может быть, маленькие книжечки, где можно познакомиться с тем, что такое крещение и что такое христианская жизнь, должны призывать к чтению Евангелия всех, кто приходит к нам. Есть возможность теперь летом, например, крестить в водоемах, раньше это запрещалось, теперь такая возможность есть. Надо сказать, что такие попытки постепенно улучшить совершение Таинства Крещения, слава Богу, появились. В Москве есть несколько храмов, где существуют баптистерии, стали строиться крестильные храмы, стали читать огласительные лекции для тех, кто желает креститься. Так что постепенно процесс нормализации начинается. Мы должны с вами в нем участвовать. Наш институт до сих пор еще называется Богословско-катехизаторским. Кто такой катехизатор? Что такое катехизация? На русский язык это слово переводится как «оглашение».

Оглашение — слово Божие, слово священническое, т. е. научение. Оглашение, катехизация — это есть подготовка к крещению, к воцерковлению человека. И потому-то мы открыли сначала курсы катехизаторов, а теперь институт, что Церковь наша нуждается, прежде всего, в таких катехизаторах. Одних священников мало, недостаточно для подготовки к крещению. Одна лишь только нормализация совершения Таинства Крещения, конечно, очень много изменит в жизни нашей Церкви. Конечно, те люди, которые пришли в Церковь сознательно, кто родился в церковную жизнь, стали здоровыми чадами Церкви. До сих пор крещение миллионов, десятков миллионов младенцев нашу Церковь очень мало пополняло. У нас числилось, скажем, 40 миллионов крещеных, а если подсчитать, сколько людей ходит в храмы, вы увидите, что их совсем немного. Ведь почти все эти десятки миллионов остаются вне Храма, для чего их крестили, какой в этом был смысл? Почему так происходит? Потому что крещение происходит неправильно, и оно не достигает цели. Можно ли сказать, что оно не достигает цели? Да, можно. Рождается ведь человек для того, чтобы жить дальше, а не умирать тут же. Если будет такая статистика, что из 100 младенцев новорожденных 95 тут же умерли, скажем, в родильном доме, то его, наверное, нужно закрывать. Если из миллиона крещеных приходят к нам только тысячи для того, чтобы жить церковной христианской жизнью, то это значит, что мы не умеем крестить, крещение совершается неправильно. Это значит, что, получив