В ответ на такой вопрос священника, кающийся должен прочитать Символ веры: «Верую во Единого Бога Отца…» Ничего подобного в современной практике мы не находим. Более того, мы уже и забыли, что какие-то сомнения, или неосведомленность в учении церковном, или какая-нибудь путаница в истинах веры является грехом. К нам приходят на исповедь люди, имеющие самое путаное представление о христианстве, и мы спешим их исповедовать, прощать и разрешать и допускаем к причастию, хотя наш Требник, который является довольно поздней книгой, еще содержит в себе довольно ясное понимание того, что прежде всего кающемуся необходима православная ясная вера и каждый кающийся должен исследовать свою веру, должен спросить себя о том, правильно ли он верит.

Далее следуют вопросы, касающиеся разных тяжких грехов, и священник должен помочь кающемуся проверить свою совесть, чтобы не осталось у него никакого изъяна, чтобы он полностью свою совесть мог очистить, после всех вопросов и ответов кающегося Требник имеет завещание, т. е. увещание еще одно, которое вы никогда не слышите, а может быть, даже не подозреваете о нем. Это увещание звучит таким образом:

и только после этого читается молитва, которой предшествует такое киноварное заглавие:

И дальше следует неожиданное отчасти добавление:

Обычно в это время священник кладет епитрахиль на голову кающегося и «знаменует его крестообразно десницею», т. е. — изображает на главе кающегося крестное знамение.

Второе увещание содержит очень важное утверждение, целое учение о таинстве покаяния: «От сих всех отныне должен еси блюстися, понеже вторым крещением крещаешися, по таинству христианскому». Это увещание, несомненно, носящее черты глубокой древности, призывает не глумиться над этим Таинством, над Церковью, возвращаясь на прежний свой грех, оно утверждает, что таинство покаяния есть по сути своей второе крещение, и предполагает твердое стремление к исправлению, к изменению человека. Желая исповедоваться, желая покаяться, человек должен иметь твердую решимость, во что бы то ни стало измениться и ни в коем случае не повторять своего греха.

Что касается следующей за этим увещанием молитвы, то она по своему содержанию является молитвой окончательной, и содержит в себе прошение о том, чтобы Господь подал кающемуся образ покаяния, простил бы ему согрешения и соединил его со своей Святой Церковью. Здесь мы имеем ясное понимание того, что такое покаяние. Покаяние — это есть возвращение в Церковь. Оно необходимо для человека, который от Церкви отпал. И это таинство много раз возвращает человека в Церковь. Подобно тому, как крещение есть вхождение в Церковь, так и покаяние есть таинство возвращения в Церковь для того, кто из Церкви ушел. Это возвращение похоже на возвращение блудного сына в отчий дом.

Довольно странным кажется все же замечание: «По молитве же разрешает иерей кающегося низу лежащего, сице глаголя: Совершение тайны святаго покаяния». Никто из вас в церкви не слышал таких слов, которые предписываются священнику произносить. Прежде, чем читать разрешительную молитву, он должен обратить ваше внимание: «Совершение тайны святого покаяния», т. е. теперь происходит совершение этого Таинства. Уже сама эта ремарка напоминает нам католическое учение о тайносовершительной формуле. Православное учение не может содержать в себе никаких таких утверждений и тайносовершительных формул, т. к. никаких формул быть не должно. Т. е. само это примечание: «Совершение тайны святого покаяния», имеет явно католическое происхождение.

Только в этом духе можно воспринимать следующую разрешительную молитву. Напомню ее: «Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия, да простит ти чадо вся согрешения твоя». До сих пор было так: «Прости, Господи». В предыдущей молитве говорится: «Господи, подаждь ему образ покаяния, соедини его со всей своей Церковью», а здесь утверждение: «Да простит». А дальше совсем странные слова: «Да простит ти чадо вся согрешения твоя, и аз недостойный иерей, властию его мне данною, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь». Т. е. Ты, Господи, прости, и аз прощаю и разрешаю, и не просто так прощаю, но властью мне данной. Прежде всего, эта т. н. разрешительная молитва — даже не молитва, а есть именно некое разрешение от грехов. Оно, конечно, приходит в противоречие с тем увещанием, которое начинается словами: «Се, чадо, Христос невидимо стоит…» Там говорится о том, что «Христос невидимо стоит, приемля исповедание твое, аз же токмо свидетель есть». И священник присутствует перед тобой, чтобы только засвидетельствовать перед Христом то, что ты скажешь. А здесь присутствию священника придается иной смысл: «Господь да простит тебя и аз властью мне данной прощаю и разрешаю тебя». Мы явно видим здесь юридическое понимание Таинства. Об этом говорит и ремарка — «Совершение тайны покаяния», указывающая на сакраментальную формулу, и следует разрешительная формула, исполненная юридического смысла. Исследование этого чинопоследования подтверждает, что эта формула имеет явно католическое происхождение.