Когда я открыла глаза, то увидела перед собой свекровь. Она сидела в кресле рядом с кроватью и читала какой-то журнал. Я ничего не поняла.

– Светлана Георгиевна? – еле слышно пробормотала я. Почему-то совершенно не было сил. И к тому же я была мокрая как мышь.

– Проснулась? Да ты вся мокрая! Слава богу, температура упала… Сейчас помогу тебе переодеться.

– Я что, заболела?

– Да! У тебя ночью было сорок! Глеб так перепугался! Но ему надо было мчаться куда-то, и он вызвал меня.

– Я сейчас пойду приму душ!

– Даже не думай!

Она принесла махровое полотенце, протерла меня какой-то пахнущей уксусом пакостью и помогла надеть чистую рубашку.

– Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю, вроде нормально, только слабость…

– Скоро придет врач!

– Зачем? Не надо!

– Что значит – не надо? Ты хочешь есть?

– Нет. Только пить.

– Вот тут клюквенный морс…

– Откуда морс?

– Я сварила.

– Спасибо, Светлана Георгиевна.

– Тебе надо было тяжело заболеть, чтобы понять, что я тебе не враг, да?

– Боже мой, Светлана Георгиевна…

– Ладно уж, лежи. И постарайся уснуть.

Я закрыла глаза. Я знала, что со мной случилось что-то очень скверное, но что именно, вспоминать не хотелось. Видимо, организм от слабости отторгал тяжелые, непосильные сейчас мысли. Я просто лежала в полудреме. И даже свекровь ничуть мне не мешала.

Вскоре пришла наша районная врачиха, очень симпатичная толстая тетка, совершенно замотанная жизнью. Но вполне доброжелательная, а главное – опытная.

– Ну с чего это вы вздумали болеть? Лето на дворе! Муж гремит на всю страну, а вы разболелись. Ну-ка послушаем. Ничего, сердечко хорошее, в легких чисто. Давление немного низковато, но не катастрофа. Будьте добры, принесите мне ложечку, я ей горлышко посмотрю. Только ложечку вымойте сначала, хорошо?

– Разумеется, вымою! – оскорбилась Светлана Георгиевна.

Когда она выплыла из комнаты, врачиха шепотом спросила:

– Стресс был?

– Стресс? – И тут вдруг в памяти отчетливо прозвучало: «Говорят, он трахальщик потрясный!» – и сразу заболело «хорошее сердечко». – Да, был.

– Ну ничего, пройдет. Я тут вам выпишу успокоительное. А это свекровь ваша, что ли?

– Да.

– Ох, мне моя свекровь всю жизнь отравила, а теперь я сама скоро свекровью стану. И тоже, наверное, буду девчонку мучить, вот не нравится она мне. А вашей свекрови мы про стресс говорить не станем, хорошо? – Она мне подмигнула.

– Мне все равно.

– Свекрови не любят, когда у снох стрессы бывают, по собственному опыту знаю.

– Вот возьмите! – величественно проговорила Светлана Георгиевна, протягивая врачихе блюдечко, на котором лежала ложка. Та сунула ложку мне в рот.

– Ну, как я и думала, горлышко не очень, миндалины увеличены, но жить будете! Попьете лекарство, полежите, уход за вами хороший, пейте побольше, только не холодное и не горячее, витаминчики попринимайте, травки успокаивающие, я вот тут выпишу. Вам больничный ведь не нужен? Ну и славненько. Выздоравливайте. И привет мужу!

– Вы уверены, что у нее не воспаление легких? – поинтересовалась Светлана Георгиевна.

– На все сто!

– И не ангина? А на нервной почве такая температура может быть?

– На нервной почве может быть все что угодно, вплоть до ложной беременности! Всего наилучшего.

Врачиха ушла.

– Саша, как я поняла, у тебя все-таки не ложная беременность, но и не простуда. Вчера что-то случилось, да?

– Нет, ничего не случилось.

– Ну не хочешь говорить, не надо, а только я сразу заподозрила, что тут какой-то нервный срыв…

В этот момент зазвонил телефон. Слава богу, она от меня отстанет.

– Алло, да, это я, Ульяна Михайловна. Она не может подойти. Заболела. Ночью была температура сорок. Сейчас, слава богу, упала уже, но у нее страшная слабость. Естественно, вызвали, и она уже была. Судя по всему, это нервное. Нет-нет, она не может говорить. Всего хорошего. Саша, это твоя Ульяна звонила. Передает привет.

– Спасибо. Я посплю, ладно?

– Разумеется, спи. Я пока приготовлю тебе что-нибудь поесть. У тебя в холодильнике пусто, но что- нибудь я придумаю.

Я закрыла глаза. Спать мне не хотелось, но говорить с нею не было сил. Их вообще не было. Никогда бы не подумала, что она будет ухаживать за мной.

Оказывается, я ничего в этой жизни не понимаю;

Всегда думала, что Глеб меня любит, а его мать рада будет от меня избавиться. Нет, я сейчас ни о чем таком не буду думать. Ни о чем плохом… Мне надо принять какое-то решение, может быть, самое главное в жизни, но для этого нужны силы и ясная голова. Значит, не сейчас. Хорошо, что можно вот так лежать и ни о чем не беспокоиться. Во всяком случае, пока. А там будет видно. Подумаю лучше о хорошем;

О бабушке, например… Бабушка! Я поеду к бабушке.

Ну и что, что там жарко? Если уж она выдерживает, так и я выдержу, не растаю! Но по крайней мере я