с убийцей-человеком. А если таковой всё же был, то у него имелось средство перемещения, которое пока ещё неизвестно науке.

Если бы Уильямс сказал всё это вчера вечером,  возможно, это напугало бы меня больше. Но теперь я подумал о маленьком отце Смите. И я знал что, если бы я в разговоре назвал что-нибудь «мистическим», он высказался бы о том же самом как о «само собой разумеющемся». И я знал, что, так или иначе, в его присутствии суевериям не выжить, что, независимо от того, что он всё время несёт какую-то ерунду, он с лёгкостью разобьёт всю потустороннюю чепуху, которую высказал Уильямс. «Всё, — сказал я, — давайте немного поспим».

Я провёл очень беспокойную ночь. Оглядываясь назад на это ужасное дело, я думаю, что худшим временем был тот период, в который мы трое, кто не был ни детективом, ни подозреваемым, были оставлены наедине со своими сомнениями и не знали, кого подозревать. Если только вы сами не злодей, ужасно думать, что среди окружающих людей есть возможный убийца.

Я проснулся среди ночи и, после бесплодных попыток вновь заснуть в течение нескольких часов, оделся и спустился вниз. Огонь только что развели и в воздухе ещё висела лёгкая дымка, которая делала общую атмосферу ещё более гнетущей. Но выглянув из высоких окон, я увидел, что на улице — великолепное утро: тёплое и безветренное, как будто осень, с сожалением отступила на один день. Я решил сразу отправиться в отель и повидать лорда Саймона. Мне казалось, что он смог бы успокоить мой ум. Он признал, что у него были подозрения, а я знал, что его подозрения стоили полной уверенности любого другого.

Столл был в холле и пожелал мне доброго утра так, как если бы это был обычный уик-энд, а я обычным гостем. Я знал наверняка, что Столл был шантажистом, если не хуже, так что в данном случае это были не просто подозрения. Я едва кивнул в ответ и сказал, что завтракать не буду.

Это была приятная прогулка по  знакомой деревенской улице в прозрачном утреннем воздухе, и моё настроение понемногу пришло в норму. Во всяком случае, нынешний вечер положит конец нашим сомнениям, и мы сможем вернуться к нормальной жизни. И день сегодня будет прекрасным!

Майлз усердно полировал ручку двери отеля. Я спросил его, встал ли уже лорд Саймон.

— О, да сэр, — ответил он, и в его голосе не было и намёка на тот вызов, который был слышен вчера. — Его светлость проснулся уже некоторое время назад. Его слуга только что спустился за завтраком для его светлости. Вы найдёте милорда в гостиной наверху лестницы.

— Спасибо, Майлз, — ответил я. Снова это неприятное сомнение относительно того, как нужно себя вести. У меня не было никакого желания дружить с убийцей, но парень вёл себя вполне прилично.

Лорд Саймон сидел, ожидая завтрака, на дико неподходящем фоне. Комната была переполнена безликим набором безделушек и украшений, побрякушек и мишуры всякого вида, которые были популярны в конце прошлого столетия. Голова лорда Саймона чётко выделялась на фоне огромной клетки, заполненной птицами, которые громоздились в гротескной пародии на естественность на покрытых лишайником ветках. Вдоль каминной доски по сукну шла тесьма, образую хитрый узор, который придавал камину вид восточного здания. Каминный экран, разрисованный огромными гвоздиками, был отставлен в сторону, перед огнём лежал невнятный чёрный коврик, а в углу в керамической урне стояла связка пампасной травы. Стол покрывала зелёная скатерть с кисточками, мебель была изготовлена из помпезного красного дерева, на окнах на огромных латунных кольцах висели марлевые занавески, а в самых невероятных местах глаз натыкался на скамеечки для ног.

— Входите, если сможете это вынести, — сказал лорд Саймон, когда я на мгновение замешкался. — Видите, что приходится терпеть, если хочешь докопаться до истины? Вы когда-либо видели что-нибудь подобное? Не верится, что это наяву! — добавил он, оглядываясь вокруг. — Завтракали?

Я объяснил, что не стал дожидаться завтрака в доме Терстонов, так как спешил увидеть его как можно скорее.

— Прекрасно. Позавтракаем вместе. — И Баттерфилд, вошедший в этот момент с подносом, был послан за ещё одним завтраком.

— Я приехал, чтобы увидеть вас в этот ранний час, потому что действительно надеюсь, что вы сможете мне что-нибудь рассказать. Знаете, это так неприятно, подозревать в доме всех по очереди. Этой ночью я едва спал.

Лорд Саймон кивнул и положил мне почки и бекон. «Знаю. Чертовски неприятно. Вы только собираетесь пригласить кого-нибудь на партию в гольф где-нибудь в парке и вдруг вспоминаете, что он может быть убийцей. Или кто-то предлагает невинную прогулку, и вы задумываетесь над тем, удастся ли с неё вернуться».

— Именно так, — сказал я. — И раз вы это всё так хорошо понимаете, может быть разъясните, что к чему. Так кто, по вашему, убил Мэри Терстон?

Лорд Саймон выглядел огорчённым, как любой великий детектив, столкнувшийся с таким прямым вопросом, а поскольку в этот момент возвратился Баттерфилд с другим подносом, он с облегчением занялся накладыванием дополнительных порций.

— Одно из следствий преступлений, — прокомментировал он, — они возбуждают аппетит. — И он сконцентрировался на почках.

— Но смотрите... — вновь начал было я.

— Сказать вам, что я сделал, — бодро спросил лорд Саймон. — Я обнаружил, где прячется пресловутый Сидни Сьюелл.

— Обнаружили? Где? У Терстонов? Или где-то в другом месте?

— В совершенно обычном справочнике. Там, куда я должен был посмотреть в первую очередь.

— Вы имеете в виду «Лондонский телефонный справочник»? Или «Кто есть кто»?

— Нет-нет. В «Географическом справочнике».

— В «Географическом справочнике»? Вы имеете в виду…  это — место?

— Вот именно. Это деревня приблизительно в сорока милях отсюда. Я сейчас еду туда. Хотите присоединиться?

— Но… я не понимаю. Если это не человек, а только название деревни, какой смысл туда ехать?

— Не следует задавать слишком много вопросов, — предостерёг Лорд Саймон, но с некоторой долей лукавства. — В лучших детективных кругах так не принято. Но я не против рассказать вам эту малость. Я думаю, что наше посещение позволит нам снять ещё один маленький вопрос, который меня беспокоит. Этот пасынок. Неуловимый тип. Мне хотелось бы перемолвиться с ним словечком.

— И вы думаете...

— Это всё, что я думаю в настоящий момент, — сказал лорд Саймон, зажигая свою первую сигару за этот день.

— Ну, я, конечно же, хотел бы поехать, если это ускорит следствие.

— Правильно. А теперь... — он повернулся к куче бумаг рядом с ним, — в Ходгсоне состоится аукцион. Я обязательно должен там быть. Это преступление несколько нарушает планы.

Он нашёл нужный каталог и начал его тщательно изучать. Затем звонком вызвал Баттерфилда.

— Слушайте, Баттерфилд. Сможете съездить в Лондон? Мы бы могли оторвать один или пару лотов. Ничего особо выдающегося, но просто здесь вам практически нечем заняться. Я написал предельные суммы против некоторых книг, которые, я не прочь, чтобы вы приобрели. Вот они. Есть оригинальная рукопись Чосера «Птичий парламент». Его неплохо бы купить. О, и есть так называемая «Библия Фауста» —  ранний выпуск без даты, — которая, как предполагают, соответствует приблизительно 1450 году. Интересную историю имеет эта книга, Таунсенд. Именно она породила целый набор всяческих легенд о докторе Фаустусе. А на самом деле этот бедный старик был всего лишь довольно заурядным продавцом книг. Он напечатал свои Библии, переправил их в Париж, где никто ещё не слышал о печатном станке, и продал их как рукописные Библии по шестнадцать крон за штуку. Это вызвало забастовку среди переписчиков Библии, которые не могли брать за копирование  меньше, чем по триста крон, бедняги. И они