воздуха и заговорила:
— Поверь мне, мама, я уже использовала все другие возможности, прежде чем обратиться к тебе, но теперь ничего другого мне не остается… Ты, наверное, слышала про неприятности у меня в клубе. Это именно из-за них… В общем, мне нужна помощь, чтобы закончить реконструкцию и продолжать нормально работать. — Она перевела дыхание и посмотрела на мать. Лицо Розамунд было непроницаемым. — Не могла бы ты выдать мне небольшую сумму из денег бабушки Галлахер, мам?
— О каких деньгах ты говоришь? — спросила миссис Остин.
— Ты знаешь… Это те деньги, которые бабушка завещала Грегори, Теду и мне. Деньги, которыми ты оплачивала учебу моих братьев.
Розамунд молчала. Рут сделала еще одну попытку.
— Отец говорил, что мне никогда не придется беспокоиться об учебе в колледже, потому что бабушка позаботилась об этом. Я знаю, у нас было трудно с деньгами, когда я окончила школу, но, может быть, теперь…
— Ты знаешь, сколько стоит год учебы в Вашингтонском университете? — ледяным тоном поинтересовалась Розамунд.
— Нет.
— А в медицинской школе?
Рут покачала головой.
— Конечно, ты не знаешь, — с удовлетворением заключила ее мать. — У тебя никогда не хватало мозгов, чтобы позаботиться о действительно достойной карьере, как это сделали твои братья. Денег, которые оставила твоя бабушка, уже давно нет и в помине. Но даже если бы они были, даже если бы у меня был миллион долларов на счету, я бы не рискнула доверить тебе ни цента.
— Но ведь это были и мои деньги тоже, — упрямо сказала Рут. — Отец говорил, что они завещаны всем троим.
— Твой отец! — раздраженно воскликнула мать. — Твой отец давно умер, оставив меня с тремя детьми на руках, и мне пришлось заботиться о них в одиночку. Поэтому, что бы он ни говорил когда-то, я одна решаю, как мне поступать с деньгами. После того позора, который мне пришлось вынести из-за твоих выходок в школе, ты не заслуживаешь ничего!
— Почему ты так поступаешь? — в отчаянии спросила Рут, хотя вопрос был чисто риторический. Она уже не раз имела возможность выслушать мнение матери о себе.
— А что ты хочешь от меня услышать? Что я не сгорала со стыда, когда матери твоих одноклассников шептались за моей спиной и показывали на меня пальцем? Что я не боялась спать по ночам, не зная, вернешься ли ты домой или мне придется забирать тебя под залог из участка? Или ты хочешь обсудить твое теперешнее поведение? Расскажи мне, как ты пытаешься сломать жизнь Брайану Стоунеру, как уже сломала жизнь Таффи? И не делай такие удивленные глаза. Весь город знает, как ты выставляла себя с ним напоказ возле твоего проклятого клуба.
— Брайан мой друг! — попыталась защитить себя Рут.
— Если бы ты действительно считала его своим другом, ты бы обходила его стороной. Без тебя у него еще есть шанс остаться приличным человеком.
— Хватит! — не выдержала, Рут. — Забудь, что я просила тебя о помощи. Забудь, что я вообще когда- либо о чем-то просила тебя. Можешь вообще забыть о моем существовании, если тебе так легче! Я сама справлюсь!
Она выскочила из дому и бросилась бежать по улице. По ее щекам текли слезы, но Рут не замечала их. Все ее мысли были поглощены тем, что она только что услышала. Весь город знает, что Уэлмен застал ее с Брайаном. Наверное, это так, раз новость уже дошла до ее матери. Розамунд принадлежала к избранным членам клики, которая правила городом из кафе Салли. И в ее силах было здорово осложнить жизнь Брайану Стоунеру.
Тем же вечером Рут направилась к дому Брайана. Ночь была жаркая и душная, низкие облака затянули небо, так и не принеся желанного дождя.
Всю дорогу она настороженно поглядывала в зеркало, чтобы удостовериться, что никто не следит за ней. Сегодня она еще раз убедилась, что в таком небольшом городке, как Лонгвью, каждый человек на виду и ни одно событие не проходит незамеченным.
Встреча с матерью оставила глубокий след в душе Рут. Прежде ей казалось, что она готова к возможному отказу, но теперь поняла, что это не так. Ей было невыносимо больно видеть, как гибнет ее последняя надежда.
Рут всегда знала, что мать терпеть ее не может. Она чувствовала это, еще когда была ребенком. Но тогда она могла найти утешение и поддержку у отца. Отец был единственным, кто любил ее безгранично, и, безусловно единственным, кто принимал ее такой, какая она есть. Он побуждал Рут искать свой путь в жизни и твердо следовать по нему, не оглядываясь на чужое мнение.
Смерть отца выбила у Рут почву из-под ног. Розамунд пребывала в такой ярости, что он посмел умереть, оставив ее вдовой, что не находила ни времени, ни желания заниматься дочерью. Рут была готова на самые отчаянные поступки — и совершала их один за другим — только для того, чтобы мать обратила на нее внимание. Но чем более дерзко она вела себя, тем больше чувствовала, что мать отдаляется от нее. Рут не знала, когда эта пропасть стала непреодолимой, и ей было больно оттого, что мать не желает признавать, что ее дочь представляет собой самостоятельную личность.
Избегая света уличных фонарей, Рут подошла к знакомому дому. Машину она оставила на соседней улице, чтобы не привлекать внимания посторонних. Свет в окнах Брайана, его силуэт за оконным стеклом — ей казалось, что одно это способно успокоить и согреть ее.
Брайан встретил ее в дверях, словно догадавшись, что Рут может не решиться постучать. Он поцеловал ее, и Рут вдруг поняла, что не сможет повернуться и уйти сейчас, хотя именно это было бы единственно разумным поступком.
Он поднял ее подбородок и заглянул в глаза.
— С тобой все в порядке?
Рут кивнула. Тогда он провел ее в гостиную, а сам исчез в кухне и через мгновение появился с дымящейся чашкой в руке.
— Мне кажется, тебе не помешает немного кофе? — полувопросительно произнес он, протягивая чашку Рут.
Она взяла ее и, прихлебывая горячий сладкий напиток, устроилась на низком диване напротив камина. Брайан сел рядом и обнял ее за плечи. Больше всего на свете Рут хотелось остаться здесь навсегда.
— С тобой что-то не так, — заметил он. — Тяжелый день?
Его слова прозвучали так обыденно, словно они были уже женаты много лет и это стало частью ежевечернего ритуала. У Рут защемило сердце от этой мысли.
— Да нет, все как обычно, — ответила она, стараясь попасть в тон Брайану.
— Почему-то мне не верится…
Рут не решалась посмотреть ему в лицо, боясь, что внутренние шлюзы откроются и вместе со слезами наружу вырвется вся горечь и разочарование сегодняшнего дня, боль непонимания и страх разлуки.
— Все в порядке… Я просто… просто…
Слезы все-таки хлынули, и теперь она не могла сдержать их.
Брайан, вздохнув, забрал у нее полупустую чашку и, поставив на стол, нежно привлек Рут к себе. Он укачивал ее в объятиях, словно потерявшегося и вновь нашедшегося ребенка, и это было то, в чем она больше всего нуждалась сейчас.
— Не плачь, родная, что бы ни случилось, мы справимся с этим, — успокаивающе шептал он.
Так легко было поверить этим словам, этому глубокому проникновенному голосу, этому головокружительному «мы»!
Рут в последний раз всхлипнула, вытирая слезы, и начала говорить…
Сидя на диване, Брайан отрешенно глядел в слепое, темное окно. Рут свернулась калачиком рядом с
