это повторилось. Но Одри ничего не ответила Дэну, продолжая стоять, уставившись невидящим взором на великолепную клумбу желтых георгинов. И тогда он встряхнул ее за плечи и развернул к себе:

— Почему? Одри, ну почему ты хочешь, чтобы все было тихо, спокойно, безопасно? По-моему, такие отношения не лучший фундамент для брака. Это все равно, что пускать океанский лайнер в плавание по пруду вместо того, чтобы сразу спустить его на море.

Она попыталась освободиться от его рук и почувствовала явное облегчение, когда он наконец ее отпустил.

— Некоторых людей укачивает на воде.

— Например, Ивлина.

— Наши отношения устраивают нас обоих.

— Понятно. Короче говоря, это будет платонический брак.

— Он вовсе не будет платоническим! — защищаясь, выкрикнула Одри. — Он просто не будет…

— Каким? Страстным?

Она запнулась, подыскивая подходящее слово.

— Штормовым. Ни мне, ни Ивлину не нужны бьющие через край эмоции. — Тут же поняв, как нелепо прозвучали ее слова, Одри покраснела и понурилась, волосы упали ей на лоб, челка наполовину скрыла лицо. Дэниел расхохотался.

— Пожалуй, твой отец был прав. Настоящий мужчина не может стремиться к таким прохладным отношениям в браке.

— Отец не прав. Первый раз в жизни он отнесся к человеку предвзято…

— Не стоит оправдываться, — мягко посоветовал Дэн. — Кажется, сейчас у меня будет возможность составить свое собственное мнение.

По дорожке к ним направлялся Ивлин.

Несмотря на теплый субботний день, на нем был строгий темный костюм и галстук. В этом «футляре» он представлял разительный контраст с Дэниелом, который был одет в легкие хлопковые брюки и полосатую футболку. Однако Одри не без удовольствия отметила, что Ивлин был явно красивее.

Желая доказать Дэну свою расположенность к жениху, она громко воскликнула: «Дорогой!» — и порывисто обхватив Ивлина за шею, прижалась своими губами к его губам. Ивлин не осадил ее, однако вид у него был такой обескураженный, что Дэн вынужден был отвернуться, чтобы спрятать невольную улыбку. Одри метнула в его сторону недовольный взгляд.

— Меня зовут Дэниел Сеймур, — представился он, протягивая Ивлину руку.

— Очень приятно. А я Ивлин Кросби.

Ладонь Ивлина оказалась чуть влажной, но рукопожатие — крепким; в светлых глазах затаилось явное любопытство.

Одри подняла с земли свой свитерок, встряхнула его и, взяв жениха под руку, предложила пройти в дом. Это приглашение, бесспорно, относилось и к Дэну, поэтому он пошел рядом, своей близостью вновь приведя ее в смущение.

Переводя взгляд со стройной темноволосой Одри на белокурого атлетически сложенного Дэниела, Ивлин вдруг спросил:

— Что-то я не вижу фамильного сходства. А ведь вы, кажется, двоюродные брат и сестра?

— Да, но мы не кровные родственники, — коротко ответил Дэн.

— Но фамилия у вас одна?

— Моя мать овдовела, когда мне еще не было года, а вскоре она вышла замуж за Теодора Сеймура, который усыновил меня.

— Понятно, — кивнул Ивлин и с оттенком снисходительности в голосе поинтересовался: — А чем вы занимаетесь, мистер Сеймур?

— Можно называть меня просто Дэном.

— Хорошо, Дэн, чем вы занимаетесь, если не секрет?

— Я нахожу маленькие фирмы, находящиеся на краю банкротства, объединяю их и создаю большие, процветающие компании, — с легкой ухмылкой ответил Дэниел.

— Это должно быть весьма увлекательно. — Ивлин в некотором замешательстве принялся протирать свои очки.

— Безусловно.

Непонятно почему, но Одри вдруг пробрала дрожь.

Блэкки, при появлении Ивлина куда-то исчезающий, сейчас вдруг, к удивлению хозяйки, появился из-за клумбы великолепных фиолетовых маргариток и потерся о ногу Дэна.

— Кажется, кот с вами отлично знаком, — стараясь скрыть свое удивление, проговорил Ивлин, но Дэн промолчал.

Ивлин решил продолжить свои расспросы:

— Я полагаю, Дэн, что вы живете… э-э-э… в другом полушарии?

— Я живу в Штатах. В Филадельфии.

— A-а, понятно. Я заметил это по вашему произношению. Хотя, правда, сами американцы считают филадельфийский выговор каким-то особо изысканным.

Дэн оставил без внимания эту колкость.

Молодые люди вышли из сада и направились по склону, поросшему мягкой зеленой травой, к дому из бордового кирпича, выложенного елочкой.

— Так, значит, вы знакомы с детства? — продолжил разговор Ивлин, пригладив свои и без того безукоризненно уложенные волосы.

Дэниел отрицательно помотал головой.

— Нет, мы не были знакомы до… Когда мы познакомились, Одри?

Девушка нехотя выдавила из себя:

— Я точно не помню.

— Уверен, что помнишь, — перехватив ее колючий взгляд, возразил Дэн, явно забавляясь ситуацией.

— Ну… около года назад, — нарочито небрежным тоном ответила Одри.

— О-о, это была очень романтическая история, — начал Дэн. — Не правда ли, крошка?

Напуганная этим обращением и не зная, что еще он собирается рассказывать, Одри перебила Дэна:

— Не думаю, что Ивлину будет интересно слушать наши семейные истории.

— Почему же, — вежливо возразил тот. — Так что же было дальше? — обратился он к Дэну.

— Может, ты сама хочешь продолжить? — игриво подмигнув Одри, предложил Дэн.

Одри почувствовала себя загнанной в угол.

Прикинув расстояние до дома, она неспешно начала рассказывать то, что можно было рассказать.

— Отчим Дэниела и мой отец — братья-близнецы. Более тридцати лет назад они поссорились, и всякие отношения между ними прекратились. И вот прошлой осенью мы получили письмо от дяди Тео. Врачи обнаружили у него неизлечимую болезнь, и он решил перед смертью помириться со своим братом. Мы с папой отправились в Филадельфию. Вот тогда-то мы и познакомились с Дэном, — с облегчением закончила Одри, подходя к дому.

Клиффорд Сеймур, восседающий на диване, оторвался от своего детектива. Раньше его с трудом удавалось заставить хоть немного расслабиться. Теперь же, после небольшой автомобильной аварии, в которую он недавно попал, испытывая время от времени боли в спине и груди, он старался больше отдыхать. Пожалуй, впервые в жизни Клиффорд следовал указаниям врачей.

Он снял очки и улыбнулся, приветствуя вошедших молодых людей, обнажив при этом ряд ровных зубов с расщелиной между двумя передними, которая придавала ему какой-то ребячливый вид.

— Синтия только что приходила узнать, сколько человек намечается сегодня к обеду, — ласково обратился он к дочери и, переведя взгляд, в котором уже не было столько тепла, на Ивлина, добавил: — Ты не скажешь ей, дорогая?

— Дэниел остается? — холодно поинтересовалась Одри.