семейные отношения.
Из-за непогоды дорога была пустынна. Уже стемнело, и, когда огни торгового центра остались позади, салон автомобиля стал напоминать движущуюся тюремную камеру. Лицо Дэна, освещаемое снизу приборной доской, было суровым, и это делало его похожим на тюремщика. Одри стало по-настоящему страшно. Зачем только она согласилась на эту отвратительную сделку? Знай отец всю правду, он бы никогда не позволил ей пройти через такое унижение, даже если бы ему пришлось лишиться своего любимого дома. А может, еще не поздно прокрутить все назад и аннулировать брак?
— Я знаю, мы заключили сделку, — набрав побольше воздуха в легкие, начала разговор Одри, — но…
— Но ты увиливала от выполнения своих обязательств с того самого момента, как я надел тебе кольцо на палец. — Возразить на это обвинение было нечего, Одри сидела молча, чувствуя, как предательски краснеют ее лицо и шея. — Разве я не прав, дорогая?
Чувствуя отчаяние от того, что потеряла последний шанс, она решила сыграть на его самолюбии.
— Мне становится дурно при мысли о том, что ты будешь требовать от меня исполнения супружеских обязанностей. Неужели тебя это не останавливает?
Казалось, его нисколько не тронуло это замечание.
— На нынешней стадии нашей игры тебе уже не удастся взять реванш. Кроме того, я собираюсь не только заставить тебя исполнять супружеский долг. Нам надо еще решить кое-какие проблемы, — парировал Дэн.
Содрогнувшись от услышанного, Одри снова замолчала.
Дорога уходила вперед, раскручиваясь, как бесконечный рулон блестящего черного пластика, шелест шин по асфальту и мерный стук «дворников» мешали Одри сосредоточиться. Слабая надежда смягчить Дэна угасла, ей приходилось признать свое поражение. Очень скоро они прибудут на место, где она практически будет находиться в положении заключенного, и выбор у нее невелик: либо сдаться без борьбы, либо продолжать оказывать сопротивление. В любом случае результат будет один и тот же. Она будет унижена и оскорблена.
Эти невеселые мысли, равномерное движение машины, приглушенный свет и тепло салона убаюкали Одри; ее мозг на время отключился, веки сомкнулись.
Она проснулась, когда автомобиль выехал на ухабистую лесную дорогу, превратившуюся под потоками дождя в сплошное месиво. По обеим сторонам стояли огромные сосны. Буксуя и виляя из стороны в сторону, они вскоре выехали на открытое пространство: перед ними был мост через каменистый ручей. Совсем скоро покажется Медвежье озеро с роковой для нее хижиной на берегу.
Мост был неширокий, как раз для одного автомобиля, мокрый и скользкий от грязи; у Одри перехватило дыхание от страха. Однако Дэн преодолел переправу очень лихо, даже глазом не моргнув. Он остановился недалеко от хижины и, выпрыгнув, обошел машину, чтобы помочь Одри выйти. Взглянув на ее изящные туфельки, он заметил:
— Тебе здесь не пройти. Давай я перенесу тебя?
— Я прекрасно справлюсь сама!
— Дело твое. — В свете фар Одри видела, как насмешка скривила его губы.
Хотя она и старалась ступать очень осторожно, топкая грязь вскоре стянула с нее сначала одну туфельку, а потом и вторую. Ноги разъехались, и не в силах больше удерживать равновесие, Одри упала. Сквозь шум дождя она услышала короткий смешок склонившегося над ней Дэна:
— Ты уверена, моя радость, что тебе не понадобиться моя помощь?
— Абсолютно уверена, — процедила она сквозь зубы. — Даже если мне придется добираться ползком.
— Ну что же, не буду тебе мешать.
Она с трудом поднялась на ноги и тут же снова плюхнулась в жидкую грязь. На этот раз она здорово ушиблась: в липкой жиже попадались камешки и сучья.
Дэн не обращал на нее никакого внимания, он переносил в дом вещи. Мысленно проклиная его, Одри с трудом пыталась подняться, вытягивая из топкой грязи себя и свою сумочку.
Через несколько секунд в доме зажглись огни, Дэн еще раз прошел к машине, чтобы выключить подфарники и закрыть дверь. К этому моменту молодая женщина уже добралась до веранды, вымокшая до нитки и облепленная грязью.
Дверь в дом была открыта, и Одри смогла убедиться, что внутри ничего не изменилось. Вспомнив ту радость, которую она здесь когда-то познала, Одри от досады прикусила губу: ее тогдашнее счастье покоилось на лжи и обмане. Все время, пока они любили друг друга, этот негодяй готовился стать мужем другой женщины!
С трудом передвигая непослушные ноги, она шагнула через порог, закрыла за собой дверь и повесила на крючок грязную сумочку.
Дэн, держа в руках коробок со спичками, сидел на корточках перед камином.
Одри была вся в грязи, оцарапанная щека кровоточила, волосы свисали по плечам черными сосульками, ноги были запачканы по самую щиколотку, правая коленка ободрана. Дэн выпрямился, изумленно глядя на нее. Ожидая его тайного злорадства, Одри стояла, гордо приподняв подбородок. Однако язвительных насмешек с его стороны не последовало.
— Именно твоя дурацкая гордыня и привела тебя в столь жалкое состояние, — холодно заметил он.
— Грязь очень улучшает цвет лица, — дрожа всем телом, проговорила Одри.
В его глазах мелькнуло что-то похожее на жалость.
— Увы, это не лечебная грязь. Тебе надо поскорее переодеться. Я включил отопление, сейчас будет горячая вода.
Содрав с себя одежду, Одри бросила ее в ящик для грязного белья и, поспешно вытащив из волос шпильки, шагнула под душ. Хотя колено и щеку щипало, прикосновение горячих струй было невыразимо приятным. На полочке она нашла все необходимые туалетные принадлежности, включая зубную пасту, новенькую зубную щетку и расческу. Решив как следует вымыть волосы, Одри потянулась за шампунем. Тонкий, приятный аромат, аромат Дэна. Ей очень не хотелось благоухать так же, как и он, но ничего не поделаешь: ее собственный шампунь остался в филадельфийском доме.
В шкафчике она нашла разного размера полотенца и два махровых белых халата. Вытершись и как следует просушив и расчесав волосы, она натянула один из них и, подвернув несколько раз длинные рукава, вышла из ванной.
Камин уже пылал, в комнате стало заметно теплее и уютнее.
Вошел Дэн с охапкой дров в руках. Судя по его мокрым волосам и поленьям, которые уже лежали на полу, это была не первая его ходка. Ему удалось найти и ее туфли, они стояли возле камина, жалкие и грязные. Сняв кожаную куртку, он повесил ее на вешалку рядом с ее сумочкой и спросил:
— Ну как, все в порядке?
Она молча кивнула.
И вдруг он оказался совсем рядом, в нескольких дюймах от нее, пристально глядя в ее разрумянившееся после душа лицо. Осторожно откинув темную шелковистую прядь, он лизнул языком царапину на ее щеке. А потом поцеловал: осторожно, как маленького ребенка. Она отшатнулась, его губы непроизвольно сжались.
— Я так понимаю, что ванная тебе больше не нужна?
— Да.
— Тогда и я пошел в душ. А ты тем временем можешь приступить к своим прямым супружеским обязанностям и приготовить нам ужин.
Обескураженная этой насмешливой командой, Одри молча уставилась на Дэна.
— Полагаю, ты в состоянии открыть хотя бы консервную банку? — предположил он.
— Пожалуй. Надеюсь, ты не отправишь меня сейчас в лес за добычей.
Он рассмеялся.
