поверхностно (ст. 16), как на распятого и, следовательно, проклятого, а как на Того, в Ком пребывает Бог, чтобы примирить мир с Собой. Более того, в тот решающий момент, близ Дамаска, Бог дал уже просветленному Павлу служение (ст. 18) и слово примирения (ст. 19), вследствие чего он желает вразумлять людей (ст. 11) примириться с Богом (ст. 20). Коринфянам следует понять, что учение этого человека — не просто одно из мнений, а итог его эпохальной встречи с воскресшим Христом по дороге в Дамаск.

Своим упоминанием тех, которые хвалятся (ст. 12), Павел еще раз обращает наше внимание на пришельцев[59]. Чем они хвалятся? Лицом (prosopon, ст. 12), своим положением, тем, что Павел называет «выходом из себя» (ст. 13, ср.: Мк. 3:21), намекая на их экстатические проявления. Похоже, новые служители искали своего признания на основании способности впадать в причудливый религиозный транс и бессвязно говорить, которая вряд ли была признаком наития свыше.

Признание Павлом того факта, что он выходит из себя (ст. 13), предупреждает возможное возражение со стороны коринфян, что он тоже впадал в это состояние. Не говорил ли он «более всех… языками» (1 Кор. 14:18)? Не пытался ли Павел посредством говорения языками, то есть через внешние проявления, узаконить свое служение, то есть делать именно то, в чем он обвиняет вновь прибывших. Павел, однако, отвечает, что его глоссолалия — дело частное; это исключительно для Бога. Возможно, это выражение личной преданности, но это никак не укрепляет его притязаний на апостольство.

«Для вас, — говорит Павел коринфянам, — [мы] скромны» (или «сдержаны», ст. 13). Кэсеманн говорит по этому поводу: «Сфера частной религиозной жизни и сфера апостольского служения в общине разграничены. Характерная черта апостольского служения — здравомыслие» [60].

Однако коринфянам все же нужно сказать что–то в защиту Павла. Было бы хорошо, если бы у него было какое–нибудь качество или достижение, в котором они могли быть уверены. Поводом (ст. 12) для них гордиться Павлом, как сам он им сообщает, является то, что он вразумляет людей (ст. 11)[61], то есть благовествует (ст. 20). Следовательно, именно «служение» и добросовестность его исполнения должны быть основанием для уверенности коринфян в Павле. Источник гордости Павлом не является чем–то эзотерическим или причудливым; его служение, будучи публичным, открыто совести коринфян, так же как сам Павел открыт Богу (с 1. 11). Мистический опыт и экстатическое поведение служителей, поэтому, никак не должны влиять на их признание общиной, хотя такие свойства могут быть ценными в их личных отношениях с Богом. Имеет значение лишь активность, с какой будущие служители «вразумляют» других стать христианами, и проявление «скромности» при исполнении этого служения.

Целью «вразумления людей» было «примирение с Богом» (ст. 20), а мотивом этой деятельности был страх Господень (ст. 11), страх, как говорится в предыдущем стихе, что «всем нам должно явиться пред судилище Христово». Стоять перед Господом Иисусом, сидящим на судейском троне, действительно страшно, но для кого — Павла или тех, кого он пытается вразумлять? Вполне вероятно, что он думал о суде и над грешниками, и над служителями Господа. Павел знал, что апостольское служение будет подвергнуто суду, в результате которого он должен либо получить одобрение, либо нет (1 Кор. 4:1–5; ср.: 3:15). Он также знал, что грешники, «чада гнева» (Еф. 2:3), заслуженно сталкиваются с Божьим осуждением, если не принимают примирения с Богом через Христа. Поэтому, независимо от того, имел ли в виду Павел суд над грешниками или «служителями», именно страх Господень вдохновлял его на вразумление людей. И хотя страх не является наивысшим мотивом поведения, он, тем не менее, весьма важен. Огонь и жар являются реалиями, которые могут ранить или убить; мы относимся к ним с большим почтением. То, что «всем нам должно явиться пред судилище Христово», также является объективной реальностью. Именно она побуждает исполнять наше служение так, что, с одной стороны, нас хвалят, а, с другой, те, к кому мы обращаемся, не получают осуждения.

Павел уверен, что в своем апостольском служении он добросовестен. Ферниш комментирует, что «апостольство Павла получает законную силу именно через опыт основания их общины и духовного воспитания посредством его проповеди и пастырской заботы». Следовательно, этими словами Павел ненавязчиво напоминает коринфянам о своем труде, как благовестника и пастыря, чтобы те могли им на самом деле гордиться и могли ответить его очернителям.