завозился, чтобы удержать их и при этом не уронить микрофон, но он все же справился с этим. — Здесь мы имеем еще одно доказательство того, что Джесси, видимо, научившись у матери, занимается колдовством, — Стоук взял одну книгу той рукой, что держал микрофон, и развернул её так, чтобы каждый мог видеть обложку. Затем, опустив книгу, он прочитал название вслух. — 'Прогулка на серебряной метле' Силвер Рейвенвулф, — то же самое он проделал и с тремя оставшимися книгами: — 'Богини в каждой женщине' Джин Шинода Болен, 'Путь к Любви' Дипака Чопры и 'Много жизней, Много Учителей' Брайана Вейса.
Джесси показалось, что она видела, как у Грэфа дергаются уголки губ, будто он сдерживает смех. Здорово, конечно, что он считает все это таким забавным, но парень просто не знает, какими ужасными найдет эти книги по большей части баптистское население города.
— Вы же это не всерьез, — фыркнул Грэф, и Стоук обернулся к нему. Вампир совсем не выглядел сожалеющим. — Ладно, у мамы Джесси был кризис среднего возраста, вызванный менопаузой, она начала медитировать и пыталась раскрыть свои скрытые возможности или что-то вроде того. По-моему, это даже отдаленно не похоже на колдовство.
— Ни слова больше, демон! — выкрикнул пастор Бейрд со своего места, его голос был впечатляюще командным, несмотря на субтильную внешность.
— Эй, Карл, давай позволим ему самому повеситься, раз он так хочет. Это избавит нас от лишней работы, — насмешливо заметил Стоук, и толпа дружно засмеялась.
Джесси закрыла глаза. Сложно было доверять плану Грэфа, не зная, в чем он состоял и как сработает. Когда девушка открыла глаза, её взгляд застыл на знакомом лице в первом ряду на стороне 'своих'. Дерек.
Ещё несколько жителей выходили дать свои показания. Временами Джесси лгала им, можно подумать, вранье было талантом, доступным исключительно ведьмам. Люди, что никогда не ладили с её матерью, которая вела себя надменно и не помогала с благотворительными обедами и церковными собраниями. Джек Сингер, взяв слово, рассказал, что знал о том, что Джесси убила Чеда, потому что утром пропала новая птица, прилетевшая к его птичьей кормушке, и он расценил это как знак от самого Господа Бога.
— Вы собираетесь признать это уликой? — заспорил Грэф. — Да вы просто одержимы идеей убить нас. Нам все ясно. Не заставляйте нас слушать весь этот бред до конца. Вперед, я сам разожгу костер.
— Грэф! — воскликнула Джесси, хотя вообще-то была с ним согласна. Сгореть заживо не хуже, чем выслушивать каждого, кто непременно хотел поучаствовать в самом горячем обсуждении в городе со времен вынужденной свадьбы Дерека и Бекки.
— Не переживай, вампир. Мы до тебя доберемся, — заверил его шериф. — Джун, не хочешь выйти сюда?
Обычно Джун ходила так, будто знала своё положение в городе и на Земле. Сейчас же она низко опустила голову и старалась ни с кем не встречаться взглядом.
Шериф Стоук, похоже, наслаждался её покорностью. Он коснулся ладонью спины Джун и аккуратно повел к центру зала, словно помогал сделать первые шаги инвалиду.
— Мисс Ди, вы были единственной, кто обратил моё внимание на то, что наш гость — вампир. Не могли бы вы рассказать жителям Пинанса, почему вы так решили?
Джун не взяла микрофон, но говорила достаточно громко, чтобы её слова разнеслись по всему спортзалу.
— Он какой-то бесшумный. Слишком бесшумный. Заметно, как он обдумывает каждое свое движение прежде, чем совершает его. Потому что они двигаются быстрее людей и стараются скрыть это. И он не моргает. По крайней мере, я не замечала.
— Как часто вы замечаете, моргают люди или нет? — спросил Грэф, быстро сомкнув и вновь открыв веки, словно ему что-то попало в глаз.
Раньше Джесси не осознавала этого, но сейчас, когда до неё дошло, это казалось до странности очевидным. Грэф не моргал. Не переступал нервно с ноги на ногу, не бывал неуклюж. Он был бесшумным; только так можно описать это. Когда она впервые его встретила, воздух вокруг него был пропитан опасностью. Джесси догадывалась, что он вампир, но, не подозревая о существовании вампиров в принципе, просто не могла назвать его таковым. Так как это удалось Джун?
— Джун, будет ли вам удобно поделиться с этими людьми доказательствами того, что вы знакомы с манерой поведения вампиров? — участие в голосе Стоука не было фальшивым, только не сейчас. Джун пожала плечами и расстегнула клетчатую рубашку, а затем спустила ее с плеч, представая перед всеми в хлопковой майке. Её плечи, руки и грудь, каждый видимый дюйм кожи были испещрены неровными шрамами. Следы зубов. И когда Джесси узнала их, она неосознанно поднесла свою руку к шее, прикасаясь к укусу, спрятанному за завесой волос.
Шериф подошел к ней и схватил за запястье, убирая ее руку от шеи, затем отвел в сторону волосы, обнажая покрытые струпьями проколы и уродливый кровоподтек, которые оставил Грэф.
— Виновны! — выкрикнул кто-то, и толпа начала скандировать это, словно мантру.
— Что вы будете делать, когда убьёте нас, а монстр будет всё ещё здесь? — с вызовом спросил Грэф у шерифа. — Что тогда скажете людям?
— Людям будет все равно, — тихо ответил Стоук, а затем свистнул, подзывая четырех мужчин из первого ряда. Двое из них были членами совета, двое других — друзьями Чеда, и они выглядели разочарованными от того, что Джесси и вампир будут сожжены вместо того, чтобы погибнуть от их руки.
— Что ты собираешься делать? — прошептала девушка Грэфу, и вместо ответа он схватил и сжал ее ладонь.
На ее лбу проступил холодный пот. У него не было плана. Не было ни единой идеи, как им спастись. Когда двое мужчин схватили Джесси и оттащили назад к столбам, она стала сопротивляться и закричала.
— Стойте! — закричал Грэф, когда его так же повели к столбам. Он проклинал и отталкивал от себя похитителей, и еще десять человек бросились к ним на помощь. Палачи Джесси завели руки ей за спину и закрепили их за столбом, но она была так поглощена дракой Грэфа, что не могла бороться. Он сыпал ударами, даже укусил нескольких из горожан, но их было слишком много. Трибуны были почти пустыми к тому времени, как им удалось привязать его к столбу, мужчины и женщины — все вставали с мест, чтобы помочь справиться с ним. Чтобы связать его руки, использовалась такая же нейлоновая веревка, как и у Джесси. Не тянется. Никак не освободиться.
— Стойте! — вновь закричал Грэф. — Будь она ведьмой, неужели прямо сейчас не призвала бы монстра сюда, чтобы убить вас всех и освободиться?
— А он прав! Я сделаю это! Призову тварь сюда сейчас же!
Кто-то принес паяльную лампу и поставил её у сухих сосновых веток, сваленных в кучу. Сосна быстро загорелась, тут же повалил дым. Охваченные огнем бревна начали потрескивать, глаза Джесси увлажнились, когда она прокричала слова, которые, как надеялась, были похожи на ведьминское заклинание. Краем глаза она увидела, как Дерек поднялся со своего места, и молилась, что не ошиблась в том, куда он направился.
Пламя вокруг нее разрасталось, и девушка закричала, прижавшись к столбу и вставая на цыпочки. Бревно под её ногами к счастью не загорелось, пока не загорелось. Сколько у неё было времени? Или она дождалась, пока не стало слишком поздно?
— Джесси, задержи дыхание! — закричал Грэф под ужасающее ликование людей, когда его костер загорелся. — Не вдыхай!
Хороший совет, но, к сожалению, не тот, которому она могла последовать. Страх заставил её лёгкие работать с удвоенной скоростью, с каждым вдохом все больше наполняясь жгучим, тяжелым дымом. От высокой температуры перед глазами все плыло, они горели так, словно к ним уже подобрался огонь. Джесси мельком увидела лицо Грэфа, искаженное в гримасе агонии, а затем стена пламени встала между
