— Как твоя лодыжка?
— Эмм, — начала она неуверенно, — Думаю, в норме. Болит только, когда поворачиваю.
— Мне не следовало позволять тебе наступать на нее, — Грэф опустился на пол и взял ее ножку в руки, осторожно разматывая грязный бинт. — Я перевяжу ее, а потом снова поднимешь ногу.
Он работал молча, не желая смотреть Джесси в лицо или на ее дрожащие руки, или окровавленную шею. Этот опыт излечил его от жажды крови девушки, это он знал наверняка. Не было ничего хорошего в том, чтобы кормиться кем-то, о ком ты беспокоишься, и неважно, насколько великолепны они были на вкус.
— Спасибо, — тихо сказала девушка, закрепляя металлическими скобами повязку.
Грэф покачал головой.
— Не за что. Я помню, каково это, быть человеком. Даже такая небольшая травма заживает до смешного долго.
— Да нет, в смысле, и за перевязку тоже спасибо, но еще за то, что выпил моей крови, — эти слова были настолько странными, что наверняка были искренними.
— Не благодари, — и Грэф это сказал отнюдь не в том смысле, в котором говорил Джон Вейн, спасая женщин в кино. — Я имею в виду, на самом деле ты не должна быть благодарна за то, что я с тобой сделал.
— Я кое-чему научилась из всего этого, — Джесси аккуратно подняла лодыжку на подлокотник дивана и откинулась назад.
Грэф фыркнул.
— Чему же? Тому, что укус вампира это больно?
— Тому, что ты беспокоишься обо мне, — глаза девушки медленно закрылись, и Грэф коснулся тыльной стороной ладони ее щеки, с облегчением почувствовав тепло. Если бы кожа была липкой и холодной, он бы понял, что взял слишком много. И тогда был бы только один способ все исправить.
К счастью, она просто испытывала естественное утомление после болезненного опыта. Джесси сжала пальцами его ладонь, удерживая ее у своего лица.
— Спасибо, — вновь прошептала девушка прежде, чем ее хватка сонно ослабела.
Грэф прижался губами ко лбу Джесси и задержался, вдыхая ее аромат. Запах не крови, а пота, домашнего мыла и отвратительного дыма марихуаны из бара Джун. Вместо этого могли быть ароматы цветов, домашнего печенья и детской присыпки; пристав к ней, эти запахи были бы еще слаще.
— Спасибо, — прошептал он, касаясь губами ее лба. — Спасибо тебе.
Судя по тому, как Грэфу хотелось спать, было около четырех часов вечера, когда кто-то вошел в их тюрьму. Это была Джун, которая принесла два бумажных пакета. В одном были остывающие початки запеченной кукурузы, а в другом — лоток с черствым хлебом и Тупперверские [25] контейнеры с клубникой и ежевикой.
Джесси, уже одетая и с распущенными волосами, чтобы прикрыть отметины на шее, взяла пакеты и поставила их на стойку, бросив короткое:
— Большое спасибо.
— Почему не ешь? Ты наверно голодна, — сказала Джун с виноватым выражением лица, заметным невооруженным глазом.
Джесси обернулась, запихнув руки в задние карманы.
— Ну, не знаю, как долго мы будем тут торчать, так что, думаю, стоит нормировать расход запасов. Разве не умно?
— Это продлится не очень долго, — то, как Джун сказала об этом, дало Грэфу понять, что именно она имела ввиду. Не очень долго не до суда, а до того момента, как они перестанут волноваться о еде и воде, да и жизни в целом.
Джесси ответила, высоко держа голову:
— Я так не думаю. Они не найдут ничего, что можно было бы использовать против меня. Только свидетельства Дерека и тебя. Дерек пьяница и лжец, а ты… Ну, городской совет не любит тебя за то, что ты постоянно действуешь за их спинами.
— Так-то оно так, — согласилась Джун, принимая критику без недовольства или оправданий. — Но они все-таки кое-то нашли.
— Брехня, — Джесси ни на секунду не отвела своего пристального взгляда. — Что бы они там ни нашли, это ты подложила.
— Я ничего никуда не подкладывала, — бросила Джун, ощетинившись на обвинение. — Я была на твоей стороне, Джесси. Даже когда ты позволила этому вампиру войти в свой дом…
— Я не вампир, — вмешался Грэф.
Джун продолжила, будто он и не сказал ничего:
— …даже когда все считали тебя сказочницей. Но я не могу защитить тебя от всего города. Не тогда, когда они нашли это в твоем доме.
— И что же они нашли? — спросил Грэф, опасаясь ответа. Конечно они что-то нашли. Дерек наверняка об этом позаботился.
— Они выяснили, чем вы занимались в сарае, — ответила Джун без лишних уточнений.
— Выяснили, что я ощипала кур, которых кто-то убил, вторгшись в мои владения? — спросила Джесси, уперев руки в бока в дерзкой позе. — Кур, которые теперь пропали зря?
— Если ты просто их ощипала, тогда зачем начертила на земле круг? Зачем хранишь там нож и полную чашу крови? — Джун очень хотела понять, Грэф был в этом уверен, но она уже исчерпала доверие.
— Не было там никакого круга! — настаивала Джесси. — Не было круга. Не было чаши. Было только несколько дохлых куриц. Дерек притащил все это туда! Он водил монстра вокруг дома так, будто эта тварь была на поводке!
Сердце Грэфа просто разрывалось за нее. Джесси еще не осознавала, что было слишком поздно; на ее стороне больше никого не осталось.
— Джесси, как я могу верить хоть одному твоему слову, когда они нашли такие доказательства? — вздохнула Джун. — Я пришла сюда не для того, чтобы спорить. Просто хотела принести что-нибудь поесть, прежде чем они придут за вами сегодня.
— Сегодня? — это заняло все мысли Грэфа. Он был в ужасе от того, что их выволокут на дневной свет, и он будет казнен даже раньше, чем предполагалось.
— Ну, спасибо за заботу, — выплюнула Джесси и отвернулась, отказываясь стоять перед Джун, выглядя как обиженная кошка.
Джун подождала несколько минут, разрываясь между сочувствием и сомнением, пока наконец не стиснула зубы, и ее глаза не ожесточились. Она ушла, закрыв за собой дверь и вновь оставив Джесси с Грэфом наедине.
Повисло напряженное молчание.
— Нам полагается адвокат или…
Джесси засмеялась, резкий недоверчивый смешок.
— Думаешь, нам предоставят адвоката?
— Ладно, тогда мы сами будем представлять свои интересы, — Грэф почесал голову. — По крайней мере они не нашли тот чертов блокнот. Почему Дерек готов так далеко зайти, чтобы подставить тебя? Что он собирается делать, когда ты умрешь, а монстр все еще будет разгуливать по округе?
— Хотела бы я иметь возможность сказать им тогда: «А я вам говорила!» — ответила Джесси, устало улыбнувшись. — Может, и получится.
После нескольких часов сопротивления урчащему желудку, Джесси все-таки поела, а Грэф тихо наблюдал, сидя за обеденным столом напротив нее. Казалось таким несправедливым то, что он нашел
