Скалы, напоминающие фигуры людей, покрытые траурной материей, словно символ человеческой скорби и утраты. Они не пропустили меня к Петру, он протягивал руки, я видела в них много драгоценностей. Странно. А это рубиновое Солнце, почему оно упало и превратилось в кровавое озеро?» Её передернуло от воспоминаний. «Одно только ясно, покойники снятся к перемене погоды, это всем известно, остальное бред и чепуха. Насмотрелась вчера драгоценностей, возбудила нервную систему, вот и приснился кошмар».

За окном дождливый день, но, несмотря на это, она не стала изменять давней привычке, собрала купальные принадлежности и поехала в бассейн.

Припарковав голубую «Ауди» возле крыльца спортивного комплекса, увидела вблизи зелёный жигулёнок со знакомыми номерами. «Значит, он тоже здесь», – отметила Нинель Александровна, входя в вестибюль.

Народу было мало. Несколько человек плавали в голубой воде по отдельным дорожкам. Она выбрала свободную полосу и с бортика нырнула в воду. Какое блаженство принимать водные процедуры по утрам! С удовольствием чувствовала, как включаются в работу мышцы тела, как послушно позволяют делать любые движения. Нет ничего лучше плавания. Вдруг прямо перед ней из глубины вынырнул мужчина, – они часто встречались здесь, это его автомобиль стоял возле входа.

– Добрый день, – приветствовал он. – Вода сегодня очень хорошая.

– Вы меня напугали, – с напускной обидой произнесла Нинель Александровна.

– Простите, не буду мешать, – и он переплыл на другую дорожку.

«Так-то лучше, – подумала Нинель Александровна, – от вас море брызг, просто ужас, как будто нельзя плавать спокойно и никому не доставлять неудобства».

Пробыв в воде почти час, она, как всегда, посидела примерно около десяти минут в сауне, затем приняла душ, а после знакомая массажистка прекрасно размяла и растёрла всё тело. На этом намеченная программа была закончена, и она вышла из бассейна. Жигулёнок стоял на том же месте. В зеркале заднего вида заметила, что он тронулся за ней и сопровождал до самого дома. «Наверное, живёт где-то рядом», – подумала Нинель Александровна.

В подъезде увидела Володьку.

– Привет! – поздоровался он.

– Здравствуй, ты чего здесь маячишь?

– К тебе в гости приходил.

– Зачем? – скривив в презрительной усмешке губы, спросила она.

– Поговорить нужно.

– О чём разговаривать? – резким голосом, не скрывая недовольства, проворчала Нинель Александровна.

Парень шёл по пятам до самой квартиры. Достав ключи из сумочки, раздражённо спросила:

– Говори, что нужно?

– Дай мне некоторые вещи отца на память.

– На память? – с иронией произнесла мачеха. – Я не замечала твоей любви к отцу.

Нинель Александровна открыла дверь, Володька нахально переступил за ней порог. «Привязался, как репей, никуда не денешься», сердито подумала она.

– Что тебе дать?

– Хотя бы его мобильный телефон.

– Да ты что, смеёшься? У тебя денег нет, чтобы им пользоваться. Продать только сможешь.

– Не твоё дело, отдай, что говорю. И одежду: куртку кожаную, шапку, ботинки, костюм какой-нибудь. Тебе его вещи ни к чему, а мне пригодятся.

– Да куда они тебе? Это не твой размер. Как носить будешь?

– Я сказал, не твоё дело, давай, что прошу.

– Хорошо, мне не жалко, только ясно, что они не для памяти тебе нужны, а на продажу. Купишь тут же на эти деньги водку или какую-нибудь дрянь, и вся память испарится.

Она открыла шкаф, вытащила одежду Петра, проверила карманы и отдала вещи Володьке. Он с деловым видом сложил в сумку, закрыл её и спросил:

– А мобильник?

– Господи, забери. Всё? Мне некогда, спешу.

Володька спрятал телефон в карман, закурил сигарету и сказал:

– Вообще-то я к тебе не за этим приходил.

– А зачем? – удивлённо спросила она.

– Ты даже в комнату не пригласишь, вот так будем в коридоре разговаривать?

– Пойми, тороплюсь, говори, что надо, – нетерпеливо сказала Нинель Александровна.

Она решительно направилась к двери, он ей ужасно надоел, говорить с ним не было желания, а упрямый гость уходить по-хорошему не хотел.

– Погоди! – Володька загородил дорогу. – Мне нужно поговорить с тобой о наследстве. Отца нет, часть его имущества по праву принадлежит мне.

Нинель Александровна в очередной раз была поражена наглостью пасынка.

– На что ты можешь претендовать? Я – законная жена, всё, что осталось – моя собственность.

– Ничего подобного. Не только твоя. На какую-то часть добра имеем право и мы с бабушкой. Твою долю не просим, но от своей не откажемся.

– Грамотным ты стал! Школу ума не хватило закончить, а в вопросах наследства хорошо разбираешься.

– А мне в школу незачем ходить было. Там жизни не учат.

– А где учат?

– В тюрьме. Я там всю житейскую грамоту проходил.

– Довольно мне с тобой возиться, время теряю.

– Выгоняешь? Ладно, уйду, но ты подумай над моими словами. Я на твою долю наследства не претендую, но свою часть заберу. Ауф видер зеен! – сказал он на прощанье и, уходя, хлопнул дверью.

Нинель Александровна поспешно закрылась на ключ. У неё страшно разболелась голова. Она потерла виски руками и решила принять анальгин. Нашла в шкафчике на кухне флакончик валерьянки, накапала в кружку и выпила вместе с таблеткой, запив водой, в изнеможении опустилась на стул.

«Наследник нашёлся! – подумала с раздражением. – Тунеядец, наркоман и алкоголик. Большего ничего в жизни не добился. Конечно, он знает о драгоценностях, и это главное, зачем приходил. А вдруг Володька в сговоре с какими-нибудь братками, – бывшими уголовниками? Страшно. Что мне делать?»

Она вспомнила, что хотела поискать пропавшие ключи мужа. Проверив карманы курток, пальто, костюмов, ничего не нашла и расстроилась ещё больше. Разные предположения и догадки возникали у неё в голове. Она поняла одно: необходимо с кем-то посоветоваться, кто-то должен быть рядом, кому можно довериться и рассказать о своих волнениях и подозрениях.

До оперативной планёрки оставалось немного времени, и Рогожин решил зайти в Экспертно- криминалистический центр за протоколами заключений специалистов. Документы были готовы, он забрал их, расписавшись в журнале. По дороге в Управление забежал в булочную, – купил хлеб и кефир. Это было его семейной обязанностью – приходить домой с продуктами. Рогожин аккуратно её выполнял, лишь в те дни, когда не позволяли обстоятельства, звонил жене и предупреждал, что задержится.