«Лукоморье. Каникулы боевого мага», «Скитания боевого мага», «Поцелуй зверя», «Притяжение страха», «Око смерти». И вот еще, самое забавное: «Держава под зверем», продолжение книги «Зверь над державой». (
Антон Свириденко:
Людям поколения Михаила, может быть, что-то говорит такое название «И по-прежнему лучами серебрит простор Луна». Есть хоть одно название такого класса в списке?
Из зала:
Не видать.
Ольга Чигиринская:
А откуда оно там возьмется?
Станислав Бескаравайный:
Маленький камешек в огород тех, кто не любит писать эскизы, не любит тренироваться, и прочее. Зачастую чем это оправдывается? Большая часть начинает писать (это не исключает талантливости) из-за больного самолюбия или желания заработать денег. Первая категория частенько скатывается в графоманство, вторая пытается ваять то, что «пипл хавает». У графоманов возникает соблазн спутать гордость с гордыней. Найти, что они чем-то кого-то лучше, и тренироваться им необязательно. Те же, кто старается побыстрее заработать денег, боятся упустить время. Информационные процессы бегут все быстрее… И человек забывает, что еще лет 300–400 назад молодые люди его же возраста сожалели: «Вот Македонский в мои годы уже полмира завоевал, а я еще ничего не успел!» Нужно себя знать. Где больное самолюбие, где заработать денег, где нужно остановиться и потренироваться, чтобы качество было получше.
Насчет примера со стихотворением Пушкина и изменений формы у меня возникла ассоциация. Форма изменилась, содержание тоже – это как хороший часовой механизм в тисках.
Вадим Кирпичев:
(
Андрей Валентинов:
«Странник» так основывали – первоначально.
Сергей Байтеряков и Наталья Егорова (дуэтом):
Слушал я выступающих, и душа моя страданиями уязвлена стала, ибо весь разговор идет об одной стороне процесса, коллеги! О том, нужно учиться или не нужно учиться. У нас есть еще вторая сторона процесса: а кто, собственно, учит? И умеем ли мы вообще учить? Нет, это не к вопросу о присутствующих здесь глубокоуважаемых мэтрах, которые умеют учить, к сожалению
Я на этом месте могу сказать только одну вещь: что обучение других людей – это работа. И многоуважаемые Олди сказали: «Ходят слухи, что мы зарабатываем на этом деньги». А я скажу следующую вещь: очень плохо, если многоуважаемые Олди и другие люди, которые умеют учить, профессионально учить, не зарабатывают на этом денег. И до того момента, пока в нашей среде, со всеми коллегами, не появится институт профессионального обучения – не появится нормальное отношение к тому, что мы можем взять и заплатить деньги тому человеку, который способен научить. У нас на самом деле не будет профессионального института…
Из зала
Увеличить партвзносы!
Сергей Байтеряков и Наталья Егорова (дуэтом):
Запросто! Если это приведет к увеличению количества нормальных учебных программ… Нет, не надо увеличивать партвзносы – надо организовывать нормальные, пролонгированные учебные программы, нацеленные на то, чтобы повышать творческое мастерство. И это должно быть целью, это должно быть навыком.
Андрей Валентинов:
Литинститут имени Горького. Там целых пять лет учат…
Олег Ладыженский:
Спасибо. Передаем микрофон дальше. Я только добавлю, что ты с партвзносами убил наповал весь диспут! Теперь завтра в интернете будут знать, зачем мы с Валентиновым собрали здесь народ! Чтобы все прониклись и дали бабок!!!
Федор Березин:
Я от великой кыргызской фантастики скажу две реплики. Первая – насчет конкурсов. Был зимой конкурс один, в котором я невольно был судьей. Ну, попросили. Короче, все, кого я разбил там в пух и прах – некоторых в начале не щадил, потом начал щадить – через три месяца обращаются ко мне через интернет… Теперь уже они организовали конкурс. Теперь они уже учат! Представляете? Три месяца прошло, честное благородное слово! Весной они мне говорят: мы теперь главные организаторы конкурса, и вас тоже хотим привлечь. Будете судьей…
Второе – миф о том, что писатель зарабатывает много… Сколько можно его повторять? Это же привлекает новые толпы дебютантов! Их в номинациях скоро будет пятьсот… Зарабатывают много – это кто? Даже не Олди, я так думаю. Безусловно, Сергей Лукьяненко и величины такого же порядка, у которых сняли фильм, и тираж стал миллион, пять миллионов в год после фильма. Остальные – это настолько тяжелый труд заработать… Я не со студенческой скамьи начал зарабатывать деньги литературой, а сначала долго служил в армии, потом в шахте работал, потом предпринимателем был, торговал… На этих путях гораздо легче заработать денег, и больше, чем писатель.
Денис Луженский:
У меня сложилось впечатление, что некоторая потребность в обучении – может быть, смутная – у людей, которые начинают писать, есть. Я год-два назад был свидетелем, как на одном литературном форуме самиздатовцы – некая тусовка, где кто-то уже начал публиковаться, а кто-то был из желающих опубликоваться – пытались организовать что-то вроде самообучения. Они разбирали тексты друг друга и пытались таким образом учиться. Ну, можно предположить сразу, что из этого вышло. Все свелось ко всяким мелочным разборам нюансиков-нюансов, и к распаду проекта. В первую очередь почему? А чему может научиться начинающий писатель у начинающего писателя? Человек, который не умеет писать, чему может научить человека, который не умеет писать?
Из зала:
– Человек не умеет учить, но учиться он может!
– Учиться можно на чем угодно и где угодно!
Денис Луженский:
Насколько это эффективно? Я, во всяком случае, не увидел какого-то результата. И хотел добавить маленькое уточнение. Когда была высказана одна из версий, что Олди самоутверждаются за счет тех, кого…
