самостоятельно выйти из окружения и разошлась по лесам. В это время немцы сформировали несколько групп из предателей; часть из них одели в красноармейскую форму, другую — в гражданское платье. Эти группы под видом красноармейцев грабили мирное население. В результате этого часть населения стала отказывать в помощи красноармейцам, находящимся в окружении, и партизанам, а отдельные лица начали доносить немцам о появлении групп красноармейцев и партизан.
Гестапо принимает и такие методы борьбы, как использование наших агентов-разведчиков в борьбе с партизанами. Был такой факт: во второй бригаде т. Васильева была агентка Маша, которая по заданию командования ходила в местечко Дедовичи к своей матери и оттуда приносила разведывательные сведения. Зимою немцами была поймана и завербована. От гестапо получила задачу отравить командование бригады, для чего получила порошки с ядом. Шпионка была разоблачена и расстреляна».
Вряд ли мы когда-нибудь точно узнаем, являлась ли Маша агентом гестапо или пала жертвой излишней подозрительности «особистов». Упоминание яда позволяет предположить, что дело ее все же было липовым и расстреляли разведчицу зря.
Иногда немцы забрасывали к партизанам агентов под видом парашютистов, снабженных рациями и фальшивыми документами. Но эта комбинация могла пройти только с относительно небольшими и изолированными отрядами, не имевшими связи с Большой землей. В противном случае неизбежный запрос в Москву очень скоро привел бы к разоблачению мнимых парашютистов.
Не вызывают доверия и данные о немецких агентах, пойманных в 161-й бригаде имени Котовского, действовавшей в Осиповичском и сопредельных районах Могилевской и Минской областей. Вот что говорится об этом в итоговом отчете командования бригады:
«В деревню Каменка Стародорожского района из Дорогановского немецко-полицейского гарнизона по заданию гестапо был направлен на постоянное местожительство немецкий агент — лесник Пузик, у которого были обширные родственные связи в этой же деревне. Из числа его родственников немцами были завербованы жители Зайко, который являлся резидентом, Кривицкий и Мирончик Елизавета. Целью этой группы шпионов было — путем спаивания партизан, особенно командного состава, «выуживать» от них всевозможные данные о партизанских отрядах. Партизанские агенты, проживавшие в этой же деревне, своевременно разоблачили шпионов, которые были преданы партизанскому суду».
Поскольку в отчете ничего не сказано об уликах, резонно предположить: несчастные могли стать жертвами оговора и банального сведения счетов, что не редкость между не расположенными друг к другу соседями едва ли ни в каждой деревне. А возможный факт самогоноварения сразу же превратили в коварный заговор — умышленное спаивание партизанских командиров с целью получения от них секретных сведений.
Далее в отчете утверждалось:
«Для изучения личного состава бригады в каждом отряде имелись осведомители, которым поручалось следить за чистотой партизанских рядов, разоблачать засланных гестапо агентов и шпионов, террористов и диверсантов. В 1942 году, например, в партизанский отряд имени Челюскинцев были засланы по заданию гестапо отец и дочь Долгие — жители деревни Тарасовичи (сын Долгого работал следователем в полиции в городе Осиповичи и руководил работой по шпионажу). За Долгим и его дочерью было установлено наблюдение. Вскоре агентура перехватила переписку дочери Долгого с Осиповичской полицией. При допросе отец и дочь Долгие признались в своей принадлежности к шпионской организации и были расстреляны».
Несомненно, сексоты особых отделов существовали не только в 161-й, но и практически во всех бригадах и отрядах, подчинявшихся Центральному штабу партизанского движения. Очевидно, им приходилось постоянно доказывать, что они недаром едят чекистский хлеб, и разоблачать ежемесячно определенное число вражеских агентов и антисоветски настроенных партизан. Поводом к доносу могла послужить и личная ссора, и сведения о том, что кто-то из родственников партизана работает в полиции. Случай же с Долгими вообще выглядит загадкой. Если сын-следователь искренне любил отца и сестру и ему отвечали взаимностью, зачем бы, спрашивается, он отправил их со смертельно опасной миссией к партизанам? Если же между ними, напротив, существовали натянутые или вовсе неприязненные отношения, то делать отца и сестру своими агентами следователь никогда бы не рискнул. Интересно также, каким образом дочь Долгого могла отправлять из партизанского отряда письма в полицию Осиповичей? По всей вероятности, отец и дочь стали жертвами оговора, а поводом для репрессий послужила информация о том, что их сын и брат служит полицейским следователем.
В уже цитировавшейся «Справке» 1942 года утверждается:
«Немецкие власти пользуются также провокационными средствами для вылавливания наших разведчиков. Об этом свидетельствует следующее сообщение (имеется в виду объявление оккупационных властей для населения. —
Немецкая армия знает, что часть этих большевистских агентов не имеет намерения выполнять порученных заданий и прячется от нас только из боязни наказания. Эта боязнь необоснованна.
Каждому, кто в течение 8 дней после опубликования данного сообщения добровольно явится в одно из военных учреждений, украинскую милицию или городскую управу и сдаст данные ему рации или оружие, боеприпасы или взрывчатые вещества, ему гарантируется безнаказанность. Эта гарантия действует и на будущее для тех агентов, которых большевики засылали, при условии, если они будут немедленно добровольно заявлять об этом в указанные учреждения. Группы, которые, несмотря на эту гарантированную безнаказанность, будут продолжать свое нелегальное существование, должны быть уничтожены любыми мерами. Для оказания действенной помощи военным учреждениям в розыске саботажников и шпионов следует привлекать население. Всякая помощь будет вознаграждена участком земли или денежной премией до 1000 рублей.
Те, кто окажет большевистским агентам помощь едой, убежищем или иным образом, будут приговорены к смертной казни.
Командующий наземными силами (возможно, имелся в виду командующий армией или группой армий. —
Очень много разведчиков партизанских отрядов, попавших в гестапо и разоблаченных, немцы перевербовывают и заставляют работать на них. Для достижения этой цели немецкая разведка применяет метод ареста и содержания таких людей в тюрьмах, аресты их семей, а затем предлагают перейти на работу в гестапо. При согласии работать в гестапо и выполнять задания немецкого командования таких людей и членов их семей освобождают, отобрав у арестованных подписку. Члены семьи завербованного остаются под наблюдением, и если он не выполняет задание, то его семью расстреливают. Большое внимание немцы уделяют вербовке среди военнопленных красноармейцев и командиров. В первую очередь для этой цели используются лица неустойчивые.
Для лиц, которых немецкое командование намечает для использования на разведывательной работе, в лагерях создаются для них особо благоприятные условия. Особо старательно немцы влияют на тех военнопленных, семьи которых проживают на территории действия партизанских отрядов, отпускают их домой, поставив задачу вступить в партизанский отряд и проводить там подрывную, террористическую и разведывательную работу.
Для забрасывания в партизанские отряды в качестве разведчиков немцы используют евреев, надеясь на то, что партизаны, зная, что немцы евреев жестоко преследуют, будут оказывать им больше доверия…
Немецкая разведка… особо красивых женщин и девушек снабжает ядовитыми веществами с задачей влиться в отряд, войти в доверие командного состава и потом производить отравление».
Подобные представления были широко распространены почти во всех партизанских отрядах. В результате нередко плохо приходилось евреям и красивым девушкам. При первом же подозрении их легко могли расстрелять как «германских шпионов».
