Готовы и ночью, и днем. Сквозь тучи и пламя народное знамя Мы твердой рукой понесем. Дорогой открытой, печалью повитой, В дыму и огне батарей, В походе и битве с одною молитвой О счастье России своей. Кто верит, кто смеет, в ком кровь пламенеет, Кто гнет и позор не забыл, Те спаяны вместе великою местью За пепел родимых могил. Мы горем платили за то, что любили, За муки отцов и детей. Мы им не простили, позор не забыли Страданьем задушенных дней. В сплоченных колоннах идут легионы На бой, на великую месть. Несут миллионы на светлых знаменах Свободу народа и честь. Дорогой открытой, печалью повитой, В дыму и огне батарей, В походе и битве с одною молитвой О счастье России своей. А противники людей генерала Власова и инженера Каминского, брянские и белорусские партизаны думали о счастье другой России и пели иные песни. Особенно популярна была вот эта:
Слушают отряды песню фронтовую — Сдвинутые брови, крепкие сердца. Родина послала в бурю огневую, К бою снарядила верного бойца. На прощанье сына мать поцеловала, На прощанье мужа обняла жена, Долго не сходила с мостика вокзала, Взглядом провожала милого она. Враг уж недалеко — что нам суждено? У бойца на сердце спрятано письмо. Лучше смерть на поле, чем позор в неволе, Лучше злая пуля, чем раба клеймо. Бомба разорвется — почва растрясется, Но дрожать от страха смелым не к лицу. Бомба разорвется — сердце захлебнется, Перейдет винтовка к новому бойцу. Но пока что пуля мимо пролетела, И пока что подступ к смерти отдален, И пока в атаку капитан Баталов На геройский подвиг поднял батальон. Шел боец в атаку, показал отвагу, — На гранатной ручке не дрожит рука. Приходилось туго гитлеровским слугам От его стального острого клиника. Почтальон приходит, письмецо приносит — И знакомый почерк узнает семья: «Расскажите людям, если кто вас спросит, Что не зря послала Родина меня». Эх, какая встреча будет на вокзале В день, когда победой кончится война! И письмо родная мать поцеловала, И над самым сердцем спрятала жена. Поразительно, но в песнях двух непримиримых противников есть почти совпадающие формулировки — «не быть нам рабами» и «лучше злая пуля, чем раба клеймо». Одни боролись против советского гнета, но на поверку лишь для того, чтобы стать рабами Гитлера. Другие, оставаясь рабами Сталина, вели борьбу против подчинения Германии. Но песня бойцов Каминского грустнее партизанской. Там нет ни слова о грядущей победе., В феврале 1943-го, после Сталинграда, солдаты и офицеры РОНА уже не верили в победу вермахта, а самостоятельно одолеть Красную Армию не надеялись никогда, даже в пору тяжелейшего положения советских войск летом 1942-го.
В партизанских районах сочинялись частушки про Гитлера и фашистов. В белорусской газете «За Советскую Родину» 12 апреля 1943 года появилась одна из них:
Гитлер Геббельсу лепечет: «Ты не должен мне перечить — Ты да я, да мы с тобой В сводке выиграем бой». Все немецкие вояки На словах были сильны, Только после каждой драки Мыли в озере штаны. Ты не жди, фашист, пощады! За грабеж и за разбой Пулеметом и гранатой Рассчитаемся с тобой. Немцев мы не раз уж били, Но о том они забыли. А на этот, видно, раз Долго будут помнить нас. В коллаборационистской же печати доставалось Сталину и другим советским вождям. «Голос народа» сохранил нам образцы своеобразной культуры, возникшей в рамках Локотской республики. Очень многие местные версификаторы публиковали стихи, патетические или сатирические. Так, в качестве эпиграфа к номеру газеты от 10 октября 1942 года были использованы следующие не слишком поэтические вирши:
Канули в вечность черные годы,
