Психология королевы Маргариты, собиравшей сердца, и мадам Менделип, собиравшей коллекцию кукол - одинаковы.
Все еще напряженным голосом он повторил:
– Я спросил вас, считаете ли вы иллюзией убийства, совершенные ведьмой?
– Вы ставите меня в неудобное положение, Рикори, когда смотрите на меня так… я отвечаю на ваш вопрос. Я повторяю, что ее собственный мозг временами являлся жертвой тех же иллюзий, что она вселяла в мозг других. Что временами она сама думала, что куклы живые. В ее странном мозгу возникла ненависть к кукле Уолтерс. И в конце концов под влиянием раздражения, вызванного нашим нападением, это убеждение убило ее.
Эта мысль появилась у меня, когда я сказал вам о том, как странно, что вы заговорили о темной мудрости, обращающейся против своего обладателя. Она мучила куклу, она ожидала, что кукла может отомстить. И так сильна была вера или это ожидание, что когда наступил благоприятный момент, она драматизировала его. Как видите, она могла сама себе воткнуть в горло иглу…
– Ты глупец!
Это сказал Рикори, но слова его так живо напомнили мне мадам Менделип в волшебной комнате или говорящую через мертвые губы Лашны, что я, дрожа, упал на стул.
Рикори нагнулся ко мне. Его черные глаза были невидящими, без всякого выражения. Я закричал, чувствуя, как ужас охватывает меня.
– Рикори проснитесь…
Взгляд его снова стал острым и внимательным.
Он сказал:
– Я не сплю, я настолько не сплю, что не стану больше слушать вас. Послушайте лучше вы меня, доктор! Я вам говорю - к черту вашу науку! За завесой материального, на которой останавливается наше зрение, имеются силы и энергии, которые ненавидят нас, но которым Бог все-таки позволяет существовать. Я говорю вам, что эти силы могут проникать через завесу в материальный мир и подчиняться таким созданиям, как мадам Менделип.
Это так! Ведьмы и колдуны рука об руку со злом! Это так! И есть силы, дружественные нам, которые проявляются в избранных. Я говорю, - продолжал он горячо, - что мадам Менделип - проклятая ведьма! Инструмент злых сил! Девка сатаны! Она сгорела, как и полагается ведьме! Она будет гореть в аду вечно!
А маленькая сиделка была инструментом добрых сил. И она счастлива теперь в раю и будет счастлива вечно!
Он замолчал, дрожа от волнения. Потом дотронулся до моего плеча.
– Скажите мне, доктор, скажите правдиво, как перед Богом, если бы вы верили в него, как верю я, действительно ли вас удовлетворяют ваши научные объяснения?
Я ответил очень спокойно:
– Нет, Рикори!
И так оно и было.
Кларк Смит Вторая тень
Имя мое - Харпетрои, так называли меня в Посейдонии, но даже я сам, последний и лучший из учеников мудрого Авикта, не ведаю имени того, во что суждено мне превратиться завтра. И вот, сидя в мраморном доме учителя при неверном свете серебряных светильников, я торопливой рукой вывожу эти строки чернилами магического свойства на бесценном сером свитке, что сделан из кожи драконов. Записав свое свидетельство, я заключу свиток в цилиндр и, запечатав его, брошу из окна в морские волны, дабы существо, в которое мне суждено перевоплотиться, не уничтожило запись о том, что случилось. И кто знает, может, моряки из Лефары, проплывая здесь по пути в Умбу и Пнеору в высоких триремах, найдут цилиндр или рыбаки поймают его в свои сети. Тогда, прочитав мою историю, люди узнают правду… внемлют словам предостережения, - и нога человека не ступит на дорожку, ведущую к дому Авикта, где нашли себе прибежище демоны.
Долгих шесть лет я жил вместе со старым учителем, забыв все услады юности ради постижения заветных тайн мироздания. Никто не проникал глубже нас в запретные науки и предания: мы вызывали к жизни тех, кто лежал в запечатанных гробницах, кто обитал в черной страшной пустоте за пределами известного мудрецам пространства и времени. Немногие из людей дерзали посещать наше прибежище здесь, среди источенных ветром, обнаженных утесов, но множество гостей, описать которых не в силах язык человеческий, являлись по нашему зову из неведомых краев.
Строгой и белой, как надгробие, была наша обитель, а внизу, под нами, свирепо рыча, взбиралось на черные, обнаженные скалы северное море или, успокоившись, забывалось в бесконечном ворчании, словно полчище поверженных демонов. Дом наш полнился эхом бесконечно разных голосов моря, что отдавались в покоях, как в опустевшей гробнице. И ветры в бессильной злобе, завывая, кружились у его высоких башен, но они стояли непоколебимо. Со стороны моря дом словно вырастал из отвесной скалы, но вокруг есть узкие проходы, где искривленные карликовые кедры склоняются перед яростью налетающего шквала. Гигантские мраморные химеры стоят на страже у обращенных к суше порталов, громадные каменные изваяния женщин сторожат квадратные портики там, где бьются о скалу волны прибоя. Величественные статуи и мумии расставлены во всех покоях и вдоль проходов. Но, кроме них, а также созданий, которых мы вызывали, некому было разделить с нами наше одиночество: вокруг лишь тени да заросли лишайника.
С трудом сдерживая панический страх (ибо каждый из нас, смертных, слаб), смотрел я, неофит, впервые пришедший сюда, на исполненные мрачного величия лики тех, кто служил Авикту. Я дрожал при виде жутких тварей, возникавших из дыма огромных жаровен; вскрикивал в ужасе, когда серые, зловонные и бесформенные существа злобно толпились у начертанного на полу семицветного круга, пытаясь проникнуть в него и наброситься на нас, стоявших в его центре. Преодолевая отвращение, пил я вино, которое наливали мне руки трупов, и ел хлеб, что подавали мне призраки. Но со временем я перестал ощущать необычность происходящего и преодолел страх, я нисколько не сомневался в том, что Авикт овладел всеми заклинаниями и способами изгнания духов и мог без особого труда избавиться от вызванных им фантомов.
Лучше было бы для Авикта, - и для меня, - если бы мой учитель ограничился знаниями, унаследованными от ученых и магов Атлантиды и Туле или от тех, что пришли к нам из земель My. Поистине, этого было бы довольно, ибо на пожелтевших страницах манускриптов Туле были начертаны кровью руны, с Помощью которых маг был способен вызвать демонов пятой и седьмой планет, прочитав эти письмена вслух в час восхода названных светил; волшебники из My оставили описание того, как приоткрыть врата отдаленного будущего; нашим же предкам, атлантам, были ведомы пути меж атомами и дороги к далеким звездам. Но Авикт жаждал проникнуть в самые страшные тайны, получить безраздельную власть над миром. - И вот, на третий год моего ученичества в руки ему попала блестящая, словно зеркало, пластина, оставленная, давно исчезнувшим Змеиным народом…
Когда отлив обнажал крутые утесы, мы спускались по скрытым в гроте ступеням к окруженному стеной скал, изогнутому как полумесяц берегу, где за мысом стоял дом Авикта. Там, на влажном сероватом песке, за пенными языками прибоя, мы часто находили обломки странных вещей, принесенных течением с чужих берегов или выброшенных ураганом из неведомых морских глубин. Там были пурпурные и кроваво-красные завитки огромных раковин, куски амбры, белые букеты вечно цветущих кораллов; а однажды нам попался варварский идол ив позеленевшей меди, стоявший в незапамятные времена на носу галеры с Гиперборейских островов…
Ночью бушевал шторм, всколыхнувший море до самого дна; к утру буря утихла, и в этот роковой день небо было безоблачным, ветры, посланные демонами, притаились среди голых скал в своих черных безднах; море тихо шептало, и волны лепетали, шурша на влажном песке, словно парчовые наряды бегущих
