– Все, кроме одной.
– Кого же?
– Вашей сиделки. Она не слушается. Моя тетя мучает ее, наказывает, но не может подчинить ее себе. Прошлую ночь я привезла маленькую сиделку с другими куклами - убить человека, которого прокляла моя… тетя. Она дралась с другой куклой и спасла человека. Это что-то, чего моя тетя не может понять. Это смущает ее… и это дает мне… надежду…
Ее голос заглох. Затем она внезапно сказала громко и твердо:
– Вы должны спешить. Мне нужно вернуться за куклами. Скоро она начнет искать меня. Я должна идти… или она придет за мной сюда… и убьет меня.
– Ты привезла кукол, чтобы убить меня?
– Конечно.
– А где куклы сейчас?
– Ваши люди сейчас схватили меня, т.е. раньше, чем они появились. Они идут ко мне. Они быстро ходят, если надо. Без меня им труднее, но они вернутся домой.
– Зачем куклы убивают?
– Чтобы доставить… удовольствие ей.
– Я не знаю, что она говорит, - начала она, и вдруг с отчаянием, как испуганное дитя, она прошептала: - Она ищет меня! Ее глаза смотрят на меня, ее руки ищут… Она видит меня! О, спрячьте скорее!
– Спи крепче, - сказал я. - Глубже, глубже засни. Теперь она не может найти тебя. Ты спрятана.
– Я сплю крепко, - прошептала она. - Она потеряла меня. Но она ищет, все ищет меня.
Рикори и Мак-Кенн вскочили.
– Вы верите, что ведьма ищет ее?
– Нет, - ответил я, - но это вполне возможно. Девушка была во власти этой женщины так долго и так полно, что ее реакция стала естественна. Это может быть результатом внушения или ее собственного подсознательного мышления. Она нарушила распоряжение и боится наказания, если…
Девушка закричала в агонии страха:
– Они тянутся ко мне! Она нашла меня!
– Спи, спи крепче! Она не может повредить тебе! Она опять потеряла тебя!
Она не ответила, но где-то в ее горле слышался слабый стон.
– Иисус! - сказал хрипло Мак-Кенн, помогите же ей!
Глаза Рикори неестественно ярки, они блестят на побледневшем лице.
– Пусть умрет! Это избавит нас от лишних тревог.
Я сказал девушке строго:
– Слушай меня и подчиняйся. Я буду считать до пяти. Когда досчитаю до пяти, проснись! Проснись сразу же! Ты должны проснуться так быстро, чтобы она не успела схватить тебя!
Я стал медленно считать. Я боялся, что быстрое пробуждение может вредно подействовать на ее больной мозг.
Раз… два… три…
Девушка вскрикнула, а затем…
– Она поймала меня! Ее руки сжимают мне сердце! А-а-а!
Ее тело поникло, по нему пробежали спазмы, затем оно обмякло и соскользнуло со стула. Глаза остекленели, челюсть отвисла…
Я расстегнул платье, послушал сердце. Оно не работало.
И затем вдруг из ее мертвого горла послышался голос, похожий на орган, прекрасный, полный угрозы и недовольства…
– Вы глупцы…
Голос мадам Менделип…
17. ВЕДЬМА, СГОРИ!
Странно, но Рикори был наиболее спокоен из всех нас. Я дрожал. Мак-Кенн, хотя и не слышал никакого голоса мастерицы кукол, был поражен. Наконец Рикори сказал:
– Вы уверены, что она умерла?
– К сожалению, да.
Рикори кивнул Мак-Кенну.
– Отнеси ее обратно в машину.
– Что вы хотите делать, Рикори?
Он ответил:
– Убить ведьму, - и добавил иронически. - В смерти они не должны быть разделены. И в аду они тоже будут гореть вместе!
Он внимательно посмотрел на меня.
– Вы не одобряете этого, доктор?
– Рикори, я не знаю. Сегодня я мог бы убить ее собственноручно… но сейчас ярость прошла. То, что вы хотите сделать, против всех инстинктов, привычек, идеалов, понятия о справедливости, наказании. Это для меня просто убийство.
– Вы слышали девушку. 20 человек только в этом городе убито куклами и 14 превращены в кукол. 14 человек умерли, как Питерс.
– Но, Рикори, ни один суд не примет показаний под гипнозом, как действительные. Это может быть правда, может - нет. Девушка была ненормальной. Все, что она говорила, могло быть плодом ее больного воображения.
Он ответил:
– Нет, ни один земной суд не признает.
И сжал мое плечо.
– А вы верите?
Я не мог ответить, так как в глубине души верил, что это правда.
– То-то, - сказал Рикори. - Вы ответили мне, доктор. Вы знаете так же, как и я, что девушка не лгала. И знаете, что закон не может наказать ведьму. И убив ее, я не буду убийцей! Нет, я буду орудием мщения.
Мне нечего было ответить.
Мак-Кенн вышел со своей легкой ношей.
Рикори сказал:
– Доктор, вы должны поехать со мной и быть свидетелем расправы.
Меня передернуло.
– Рикори, я не могу. Я измучен телом и душой. Я слишком много перенес сегодня.
– Вы должны поехать, - перебил он меня, - даже если нам придется связать вас. Если вы останетесь, ваши научные знания могут победить, и вы помешаете мне совершить то, что я поклялся сделать Иисусом Христом, его Святой матерью и всеми святыми. Вы можете поддаться слабости и передать все дело полиции. Я не могу рисковать. Я уважаю вас, доктор, больше того, я привязан к вам. Но, повторяю вам, что если бы моя собственная мать постаралась остановить меня сегодня, я оттолкнул бы ее в сторону так же грубо, как сейчас вас.
– Я поеду с вами, Рикори.
– Тогда прикажите сиделке подать мою одежду. Пока все не будет кончено, мы будем вместе.
Я снял трубку телефона и отдал соответствующие указания.
Вернулся Мак-Кенн. Рикори спросил:
– Кто сейчас в машине?
