– Это, по моему мнению, только история одного из частных потопов, которых, как известно, было несколько в разных частях света.

– И я так думаю.

– Словом, это история сибирского домашнего потопа.

– И я так думаю.

– За всем тем, это необыкновенная история!..

– И я так думаю.

Мы приказали промышленникам тотчас убирать леса и кости и готовиться к немедленному отплытию в море, ибо у нас все уже было объяснено, решено и кончено.

Чтоб не оставить Медвежьего Острова без приятного в будущем времени воспоминания, я велел еще принести в пещеру две последние бутылки шампанского, купленного мною в Якутске, и мы распили их вдвоем в Писанной Комнате.

Первый тост был единогласно условлен нами в честь ученых путешествий, которым род человеческий обязан столь многими полезными открытиями. За тем пошли другие.

– Теперь выпьем за здоровье ученой, доброй и трудолюбивой Германии, - сказал я моему товарищу, наливая вторую рюмку.

– Ну, а теперь за здоровье великой, могущественной, гостеприимной России, - сказал мне вежливый товарищ, опять прибегая к бутылке.

– Да здравствуют потопы! - воскликнул я.

– Да здравствуют иероглифы! - воскликнул доктор.

– Да процветают сравнительная анатомия и все умные теории! - вскричал я.

– Да процветают все ученые исследователи, Медвежий Остров и белые медведи! - вскричал доктор.

– Многая лета мегалосаурам, мегалониксам, мегалотерионам, всем мегало-скотам и мегало-животным!!. - возопил я при осьмой рюмке.

– Всем рыжим мамонтам, мастодонтам, переводчикам и египтологам многая лета!!. - возопил полупьяный натуралист при девятой.

– Виват, Шабахубосаар!!! - заревели мы оба вместе.

– Виват, прекрасная Саяна!!!

– Ура, предпотопные кокетки!!!

– Ура, Шимшик!.. Ископаемый философии доктор, ура!., ура!!!

Мы поставили порожние бутылки и рюмки посреди пещеры и отправились на берег. Я сполз с горы кое- как, без чужой помощи; Шпурцманна промышленники принесли вместе с шестами. Ученое путешествие совершилось по всем правилам.

Мы горели нетерпением как можно скорее прибыть в Европу с нашею надписью, чтоб наслаждаться изумлением ученого света и читать выспренные похвалы нам во всех журналах; но, по несчастию, сильный противный ветер препятствовал выйти из бухты, и мы пробыли в ней еще трое суток, скучая смертельно без дела и без шампанского. На четвертое утро увидели мы судно, плывущее к нам по направлению от Малого Острова.

– Не Иван ли Антонович это? - воскликнули мы оба в один голос. - Уж, наверное, он! Какой он любезный!..

– Вот было бы приятно повидаться с ним в этом месте, на поприще наших бессмертных открытий. Не правда ли, доктор?

– Ja wohl!1 мы могли бы сообщить ему много полезных для него сведений.

1 Пожалуй! (нем.)

Около полудня судно вошло в бухту. В самом деле это был он - Иван Антонович Страбинских с своею пробирною иглою. Как хозяева острова в отсутствии белых медведей, мы встретили его завтраком на берегу.

Выпив две предварительных рюмки водки и закусив хлебом, обмакнутым в самом источнике соли - солонке, он спросил нас, довольны ли мы нашею экспедициею на Медвежий Остров?

– О! как нельзя более! - воскликнул мой товарищ, Шпурцманн. - Мы собрали обильную жатву самых новых и важных для наук фактов. А вы, Иван Антонович, что хорошего сделали в устье Лены?

– Я исполнил мое поручение, - отвечал он скромно, - и надеюсь, что мое благосклонное начальство уважит мои труды. Я обозрел почти всю страну и нашел следы золотого песку…

– Я знал еще до прибытия вашего сюда, что вы нашли там золотоносный песок, - сказал доктор с торжественною улыбкою.

– Как же вы могли знать это? - спросил Иван Антонович.

– Уж это мне известно! - примолвил доктор. - Поищите-ка хорошенько, и вы найдете там еще алмазы, яхонты, изумруды и многие другие диковинки. Я не только знаю, что там есть эти камни и золотой песок, но даже могу сказать вам с достоверностью, кто их положил туда и в котором году.

– Ради бога, скажите мне это! - вскричал Иван Антонович с крайним любопытством. - Я сию минуту пошлю рапорт о том по команде.

– Извольте! Их навалила туда комета при своем обрушении, - важно объявил мой приятель.

– Комета-с?.. - возразил изумленный оберберг-пробирмейстер 7-го класса. - Какая комета?

– Да, да! комета! - подтвердил он. - Комета, упавшая на землю с своим ядром и атмосферою в 11879 году, в 17-й день пятой луны, в пятом часу пополудни.

– В 11879 году, изволите вы говорить?.. - примолвил чиновник, выпучив огромные глаза. - Какой это эры? сиречь, по какому летосчислению?

– Это было еще до потопа, - сказал равнодушно доктор, - эры барабинской.

– Эры барабинской! - повторил Иван Антонович в совершенном смятении от такого града ученых фактов. - Да!.. Знаю!.. Это у нас в Сибири называется Барабинскою Степью.

Мы захохотали. Торжествующий немецкий Gelehrter1, сжалясь над невежеством почтенного сибиряка, объяснил ему с благосклонною учтивостью, что нынешняя Барабинская Степь, в которой живут буряты и тунгузы, есть, по всей вероятности, только остаток славной, богатой, просвещенной предпотопной империи, называвшейся Барабиею, где люди ездили на мамонтах и мастодонтах, кушали котлеты из аноплотерионов, сосиски из антракотерионов, жаркое из лофиодонтов, с солеными бананами вместо огурцов, и жили по пятисот лет и более. Иван Антонович не мог отвечать на то ни слова и выпил еще раз водки.

1 Ученый (нем.).

– Знаете ли, любезный Иван Антонович, - присовокупил Шпурцманн, лукаво посматривая на меня, - что некогда в якутской области по всем канцеляриям писали египетскими иероглифами так же ловко и бойко, как теперь гражданскою грамотою? Вы ничего о том не слыхали?..

– Не случалось! - сказал чиновник.

– А мы нашли египетские иероглифы даже на этому острову, - продолжал он. - Все стены Писанной Комнаты покрыты ими сверху донизу. Вы не верите?..

– Верю.

– Не угодно ли вам пойти с нами в пещеру полюбоваться на наши прекрасные открытия?

– С удовольствием.

– Вы, верно, никогда не видали египетских иероглифов!..

– Как-то не приводилось их видеть.

– Ну так теперь приведется, и вы удостоверитесь собственными глазами в их существовании в северных странах Сибири.

Мы встали и начали сбираться в поход.

– Иван Антонович! - воскликнули мы еще оба в одно слово, подтрунивая над его недоверчивостью. - Не забудьте, ради бога, вашего оселка и пробирной иглы!..

– Они у меня всегда с собою, в кармане, - примолвил он спокойно.

Мы пошли.

Прибыв в пещеру, мы вдвоем остановились на средине ее и пустили его одного осматривать стены. Он обошел всю комнату, придвинул нос к каждой стене, привздернул голову вверх и обозрел со вниманием свод и опять принялся за стены. Мы читали в его лице изумление, соединенное с какою-то минералогическою