человек с острыми лисьими чертами лица, опрятными маленькими черными усиками, которые он поглаживал сейчас набалдашником своего офицерского стека, взирая на меня с непроницаемой миной. Спустя очень долгое время (и все это время его большие темные глаза изучали меня с головы до ног) он наконец сказал: - Добро пожаловать на борт. Вы англичанин? Я как раз снял с груди трос и смог отсалютовать. - Да, сэр. Капитан Освальд Бастэйбл, сэр. - Армия, так? Немножко странно, так? Я майор Пауэлл, Королевская Индийская Воздушная Полиция, как вы, вероятно, уже заметили, так? Это - патрульный корабль «Периклес», - он почесал стеком свой длинный нос. - Сначала заглянем в лазарет, сказал бы я, так? Он раскрыл круглую дверь и отступил в сторону. Оба матроса помогли мне войти. Теперь я находился в длинном коридоре, совершенно гладком с одной стороны; с другой же находились большие иллюминаторы. Сквозь них я мог видеть, как под нами медленно исчезают развалины Теку Бенга. На другом конце прохода имелась еще одна дверь, а за ней, когда мы завернули за угол, обнаружилось еще несколько с различными надписями. На одной было написано: «Корабельный лазарет». Там стояли восемь кроватей, все пустые. Здесь наличествовали все приборы новейшей больницы, включая некоторые аппараты, назначение которых я не смог угадать. Мне позволили раздеться за ширмой и как следует вымыться в ванне, находившейся там же. После этого я почувствовал себя намного лучше, натянул пижаму (тоже бело-голубую) и направился к кровати, уже приготовленной для меня у противоположной стены. Должен признаться, что тогда я пребывал в состоянии своего рода транса. Мне было трудно все время помнить о том, что я нахожусь в комнате, которая в данный момент летит над Гималаями на высоте в несколько тысяч футов. То и дело корабль слегка покачивался из стороны в сторону или странно дергался, как иногда вздрагивает поезд, и у меня действительно возникало ощущение, что я нахожусь скорее в поезде, в каком-нибудь исключительном «люксе» экспресса первого класса. Спустя несколько минут в помещение вошел корабельный врач, который обменялся парой слов с санитаром. Тот как раз складывал ширму. Доктор был молодой человек с большой круглой головой и гривой рыжих волос. Когда он говорил, в его речи звучал мягкий шотландский акцент. - Капитан Бастэйбл, не так ли? - обратился он ко мне. - Так точно, доктор. Полагаю, что чувствую себя исключительно хорошо. Телесно, во всяком случае. - Телесно? А что, вы думаете, с головой у вас не все в порядке? - По правде сказать, сэр, я думаю, что грежу наяву. - Именно это подумали мы, когда обнаружили вас там, внизу. Во имя всего святого, как вам удалось забраться в эти руины? Как вы это сделали, а? Задавая мне эти вопросы, он щупал мой пульс, смотрел мне в глаза, словом, делал все, что обычно делает врач, когда не может обнаружить в своем пациенте ничего особенного. - Не знаю, поверите ли вы мне, если я вам скажу, что поднялся туда, сидя верхом на лошади, - ответил я. Он издал странный смешок и сунул мне в рот термометр. - Нет, этому я уж точно не поверю! На лошади! Ха! - Ну да, - осторожно сказал я после того, как термометр был извлечен. - Я все же поднялся туда именно на лошади. - Ага, - он совершенно явно мне не верил. - Возможно, вы это только вообразили… А что, лошадь перескочила через пропасть, да? - Когда я поднялся туда, пропасти еще не было. - Не было?.. - он громко расхохотался. - Бог ты мой! Не было пропасти! Эта пропасть была здесь всегда. Ну, во всяком случае, она появилась до чертиков давно. Поэтому мы и летаем над руинами. Воздушный корабль - единственный способ туда попасть. Майор Пауэлл нечто вроде археолога-любителя. Он добился разрешения патрулировать именно эту область, чтобы в один прекрасный день найти способ исследовать Теку Бенга. О погибших культурах Гималаев он знает больше, чем кто-либо па свете. Он настоящий ученый, наш майор Пауэлл. - Я не назвал бы Кумбалари «погибшей культурой», - сказал я. - Во всяком случае, не в строгом смысле слова. Землетрясение произошло самое большее два года назад. Это было именно тогда, когда я туда и пришел. - Два года назад? Вы проторчали на этом богом забытом клочке земли два года? Бедняга вы, бедняга. Однако для такого испытания вы на удивление хорошо выглядите, сказал бы я, - внезапно он нахмурился. - Землетрясение? Я не слыхал ни о каком землетрясении в Теку Бенга. Вы имеете в виду… - На памяти нашего поколения в Теку Бенга не было землетрясений, - это был пронзительный звонкий голос майора Пауэлла, который вошел во время нашего разговора. Он рассматривал меня с известным любопытством, довольно осторожным. - И я очень сомневаюсь, что кто-нибудь в состоянии прожить там целых два года. Для начала, там нет ничего съедобного. С другой стороны, нет никакого иного объяснения тому, как вы туда попали, кроме одного: с частной экспедицией, прилетевшей туда два года назад. Я невольно улыбнулся: - Это невозможно, сэр. Два года назад таких кораблей еще не существовало. Куда удивительнее то, как… - Я полагаю, вам следует получше осмотреть его здесь, - заметил майор Пауэлл и легонько постучал себя тросточкой по голове. - Бедный парень утратил чувство времени. Или еще что-то в том же роде. - Так когда же вы вступили в Теку Бенга, капитан Бастэйбл? - 25 июня, сэр. - Хм. В каком году? - Ну… В 1902-м, сэр. Доктор и майор растерянно переглянулись. - Превосходно, в том году действительно было землетрясение, - заявил майор Пауэлл. - В 1902-м. Почти все погибли. И среди них действительно было несколько английских солдат… О Господи, но ведь это просто смехотворно! - он снова повернулся ко мне. - У вас очень тяжелое состояние, молодой человек. Я не стал бы называть его потерей памяти. Это скорее своего рода ложная память, ваш рассудок сыграл с вами злую шутку, так? Может быть, вы, как и я, прочитали слишком много исторических книг? Может быть, вы тоже археолог-любитель? Ну что ж, полагаю, скоро мы сумеем вас вылечить и узнаем, что же произошло с вами на самом деле. - Так что же в моей истории такого странного, майор? - Для начала, мой хороший, вы немножко слишком хорошо сохранились для человека, который предпринял путешествие в Теку Бенга в 1902 году. С тех пор прошло уже больше семидесяти лет. Сегодня у пас 15 июля. Правда, как я должен с превеликим прискорбием сообщить, года 1973-го, после Рождества Христова, разумеется. Говорит ли вам это что-нибудь? Я покачал головой: - Мне очень жаль, майор, но в этом пункте я с вами полностью согласен. Я сошел с ума. - Будем надеяться, что это ненадолго, - с улыбкой сказал доктор. - Может быть, вы слишком много читали Герберта Уэллса, так?