неожиданной для человека его внешности нежностью, укутал в свой халат. — И учти, на работу не пойдешь, пока все не съешь!

— Уйду я от вас, злые вы, — с горечью пообещала я.

— Ага, верю, — клыкасто улыбнулся Рорх, — ты без нас от голода погибнешь, итак бледная поганка.

— У меня личная трагедия, мне можно, — парировала я, с тоской глядя на куриные ножки в винном соусе, — Рорх, такое нельзя есть с утра! Это вредно!

— Зато калорийно, еще сыр есть, сейчас порежу.

Рорх был профессиональный бойцом боев без правил. С Питом он познакомился самым романтическим образом — мой до этого совершенно натуральный друг, дежурил на очередном бое и ему пришлось врачевать раны на теле Рорха после боя, и вот их глаза встретились ну и… Теперь они живут вместе и я с ними. В гомосексуальные отношения парочки я не вмешивалась, зато они в мою личную жизнь лезли вовсю. Я с улыбкой наблюдала за громилой в татуировках, который нацепив фартучек в рюшечках, порхал по кухне, каким-то образом умудряясь не разбивать массу статуэток и вазочек расставленных тут Питом. Я, несмотря на худощавую комплекцию, угробила уже штук двадцать, но мне почему-то даже такое прегрешение прощалось.

— И где же сыр? — бормотал Рорх, доставая очередное что-то из модифтера.

Вообще что меня поражало на Акилоне, так это эргономичность во всем. Например, квартира Пита и Рорха была двухэтажная, но по сути здесь метраж был на однокомнатную квартирку в моем родном городе. Спальня такая, что едва расстилаешь кровать места больше не остается, кухня едва-едва чтобы за столом все трое уместились, шкафы отсутствовали как таковые, так как все были встроены в стену. И ведь это была квартира далеко не бедных людей — Пит был медиком с соответствующей зп, а Рорх так вообще звездой местного масштаба, и я даже боялась представить себе размеры недорогих квартир.

— О чем задумалась? — на стол перед моим носом поставили пластиковую коробочку с чем-то зеленым и заплесневелым. — Это сыр, — зачем-то пояснил Рорх, — мой любимый с плесенью.

Его клыкастая (даже не представляю, сколько денег он угрохал в вот такой звериный оскал) улыбка отбила последний оставшийся аппетит.

— Слушай, пугай своим оскалом народ на арене, а? — я брезгливо отодвинула сыр, и таки потащила к себе на квадратную тарелку одну из жаренных куриных конечностей, — жутко выглядит, честно.

— Спасибо, — искренне ответил Рорх, — больно было первое время жуть как, но результатом я доволен. На свидание пойдешь сегодня? Шедан ждет.

— Да, мамочка, — съязвила я, — и целоваться будем только в щечку.

— Оно и правильно, — неожиданно поддержал меня громила, — нечего мужикам волю сразу давать, мы тогда ценить не будем. Вот Пит от меня полгода бегал, так зато теперь я его ценю, и отношения наши не скрываю.

И я с вежливой улыбкой в двадцатый раз прослушала историю того, как у Рорха с Питом все начиналось. Ну, несмотря на мое ко всему этому отношение, одно я вынуждена была признать — Рорх нагло и безжалостно покорил моего натурального друга, превратив его в ненатурала. В общем, мораль сей басни такова — настойчивость и труд все перетрут.

Дослушав историю до конца, мне все равно нравилось, как этот боец все рассказывает, я побежала наверх одеваться. Стоптаные кроссы, линялые штаны из грубой ткани, просторная майка пита и незатейливый хвостик — обожаю Прай Риос с его 'имидж ничто, душа все!'. Это на Инитире 442 я вышагивала на длинной шпильке затянутая в строгий костюм, а здесь весь народ делился на стильных пустышек и не стильных умников. Я, для конспирации, сразу примкнула ко второй категории.

— На бой придешь? — уже на пороге окликнул меня Рорх.

— Приду, конечно, буду отпаивать успокоительным Пита, все, пока.

— Удачного дня, Лиита!

Ага, у меня новое имя и новые документы — у Рорха оказались связи в правительстве. Теперь я какая-то там родственница Пита и обзывают меня Лиита Рипулос. Но Пит называл меня по старой привычке Ли и Рорх тоже.

Спускаясь на силовой платформе, я напевала новый местный мозголом 'Убей меня своей любовью' и весело размахивала своей сумочкой — дорогой кстати. Ну, вот так я и не сумела отказаться от своих старых привычек, поэтому белье и сумки покупала дорогие и классные, старые привычки забываются с трудом.

Платформа выгрузила меня на шумный и яркий нижний уровень, где был вечный сумрак, разгоняемый только светом фонарей и объемных реклам. Ярко и в то же время стильно смотрелась реклама вин 'Але Де', но в магазины где продавали продукцию Алекса я никогда не заходила — черт их бывших военных знает, а вдруг там везде камеры.

Пробежавшись по холодному нижнему уровню, я запрыгнула на платформу до тысяча восемьсот третьего уровня и, продолжая напевать мелодию начала подниматься на работу. Народа на платформе было человек двести всего, и все как и я были одеты абы лишь бы как, поэтому с осуждением смотрели на девушку в стильном сером платье, в обалденных туфлях. Явно ведь секретарша какого-нибудь босса 'Шесруса', и явно новенькая, потому что поднимается на внешней платформе, а не в лифте. Вот глупенькая, сейчас еще и расплачется под неодобрительными взглядами. Эх, надо помогать братьям и сестрам нашим меньшим.

Решительно топаю к девушке, встречаюсь с ее испуганным взглядом и стараюсь изобразить самую дружелюбную улыбку:

— Хадер, ат динере? — в общем, это было 'удачи, ты новенькая?'

И под ну оооочень неодобрительными взглядами мы болтали все время, пока платформа поднималась, и мне по барабану, что остальные обо мне думают. На уровне моего офиса я мило помахала девушке ручкой и с половиной грозной толпы вылилась в родную работу.

— Лиита, ты странно себя ведешь, — хмуро заявила мне Танин, здоровенная такая тетка в такой же линялой майке с логотипом нашей конторы, как и я.

— Знаю, — покорно согласилась я и потопала к рабочему месту.

Итак, я… больше не журналистка. Обидно, но хоть пару лет надо посидеть тихонько, ибо одно дело Алекс, хотя он и искать не будет, а другое дело наши психи из правительства. Сажусь в удобное кресло, закрепляю ноги в держателях, на руки прозрачные перчатки из гетариса, на голову шлем и понеслись. Моей задачей было контролировать атаки на сеть 'Шесруса' — одного из крупнейших банков в секторах Прай Риоса. Работа была не сложная, но с изюминкой, зарплата высокая, а проценты по кредитам для сотрудников низкие, так что уже через месяц я планировала перебираться в собственное жилье. Едва вошла в сферу, как и всегда замерла, любуясь красотой созданного мира.

— Привет, Сияющая, — на горизонте показался Никкей, в образе черного кинияки — в смысле тощий, обмотанный в черные провода убивец.

Я в сети была мелкой эльфочкой с крылышками и самурайским мечом. По идее бред конечно — в реале меч такого размера я бы не то что поднять, но даже и приподнять не смогла бы, да и все крылышки такая махина резанула бы, но то реал, а в сети мы могли все.

— Привет, Черный, — я помахала прозрачной дланью. — Чем порадуешь?

— Было две атаки за смену, местные вломщики балуются, ничего серьезного.

— Ооо, развлекся? — зная его извращенное черное чувство юмора, поинтересовалась я.

— Ага, — не стал скрывать мой коллега, — у одного вирусняк напустил в накопитель, второму в аватарку добавил гендерных принадлежностей… женских!

Я невольно прыснула, сдерживая смех прижатой к губам ладошкой и указала за пределы сферы. Там, скромненько так мялся тип с ростом метра два с половиной, накаченной мускулатурой и… выдающимися женскими грудями и попой не менее внушительных размеров, чем сам типчик. Никкей обернулся, следуя за моим выразительным взглядом и теперь нагло ржали мы оба.

— Хорош вам уже, — смущенно проговорил тип, приглушенным сферой голосом, — ты, блин, чернушный, исправь это! Что за код вообще?

Едва сдерживая хохот, я поинтересовалась у коллеги:

— А где соответствующее поведение? Или только внешние проявления?

— Наверное, подчистил чего, — пристально рассматривая субъекта, сообщил Черный, — а, не, вот