– Или спали, – предположил Ройс.

– Упали, – настаивал Уилл. – Женщина влезла наверх железного дерева и пряталась среди ветвей. Дозорная. – Он тонко улыбнулся. – Я старался, чтобы она не увидела меня. Но когда подобрался ближе, то заметил, что и она не шевелится. – И против желания он поежился.

– Тебе холодно? – спросил Ройс.

– Слегка, – пробормотал Уилл. – Ветер, милорд.

Молодой рыцарь повернулся к седому оруженосцу. Побитые

морозом листья с шелестом пролетели мимо, и конь Ройса беспокойно шевельнулся.

– Итак, какова, по-твоему, была причина смерти этих людей, Гаред? – непринужденно спросил сир Уэймар, поправляя длинный соболиный плащ.

– Холод, – отвечал Гаред с железной уверенностью. – Прошлой зимой я видел, как замерзают люди, видел и позапрошлой, когда был еще наполовину мальчишкой. Все говорят о снегах глубиной в сорок футов, о том, как ледяной ветер, воя, налетает с севера, но главным врагом является холод. Он добирается до тебя бесшумнее, чем Уилл, и сперва ты только поеживаешься и стучишь зубами, а потом топаешь ногами и мечтаешь о подогретом вине с пряностями и чудесном жарком очаге. Мороз жжет. Ничто не обжигает, как холод. Но лишь поначалу. А потом он проникает внутрь тела, наполняет тебя, пока у человека не остается сил сопротивляться. Легче просто сесть и уснуть. Говорят, что, замерзая, перед концом не чувствуешь никакой боли. Просто слабеешь и тихонько засыпаешь, все словно блекнет, а потом как будто проваливаешься в море теплого молока, в мир и покой.

– Экое красноречие, Гаред, – усмехнулся сир Уэймар. – Никогда не подозревал в тебе подобного дара.

– Холод проникал и в меня, молодой лорд. – Гаред откинул назад капюшон, давая сиру Уэймару возможность рассмотреть обрубки, оставшиеся на месте ушей. – Два уха, три пальца на ногах и мизинец на левой руке. Я еще легко отделался. Моего брата тогда нашли замерзшим и улыбающимся.

Сир Уэймар пожал плечами:

– Надо было одеться потеплее, Гаред.

Тот гневно глянул на юного лорда, шрамы на месте ушей, там, где мейстер Эйемон срезал обмороженный хрящ, налились кровью от гнева.

– Посмотрим, как согреет тебя одежда, когда придет зима. – Он натянул на голову капюшон и сгорбился на своей лошади, угрюмый и молчаливый.

– Если Гаред говорит, что было холодно… – начал Уилл.

– А ты был в карауле на прошлой неделе, Уилл?

– Да, милорд. – Ни одна неделя не проходила без того, чтобы ему не выпадало с дюжину этих паскудных караулов. Чего, собственно, Ройс хочет от него?

– И какой была Стена?

– Мокрой, – сказал Уилл хмурясь. Теперь он понял, чего добивается молодой лорд. – Они не могли замерзнуть. Ведь Стена подтаяла. Настоящего холода не было.

Ройс кивнул:

– Смышленый парень. На этой неделе несколько раз подмораживало, выпадал снег, но холодов, достаточно свирепых, чтобы убить восьмерых взрослых людей, не было. Напоминаю: одетых в меха и кожу, возле укрытия и костра. – Улыбка рыцаря сделалась самоуверенной. – Уилл, веди нас туда, я сам хочу увидеть этих мертвецов.

Ну что ж, делать нечего. Приказ отдан, надо повиноваться.

Уилл направился первым, его косматая невысокая лошадка внимательно выбирала путь через подлесок. Позапрошлой ночью выпал легкий снежок, и камни, корни и ямки прятались под его поверхностью, поджидая неосторожного и беспечного. Сир Уэймар Ройс следовал за ним, рослый вороной жеребец нетерпеливо фыркал. Боевой конь не годился для разведки, но попробуй это сказать его лордству. Гаред замыкал линию. Старый оруженосец что-то бурчал под нос.

Сумерки сгущались. Неласковое небо сперва приняло глубокий пурпурный оттенок, потом цвет старого синяка и, наконец, почернело. Начали выступать звезды. Над деревьями объявился и полумесяц. Уилл обрадовался свету.

– Можно бы и прибавить шагу, – заметил Ройс, когда луна поднялась повыше.

– Я не уверен, – отвечал Уилл. Страх заставил его забыть про вежливость. – Быть может, милорд хочет возглавить нас?

Сир Уэймар Ройс не потрудился ответить.

Где-то вдалеке в лесу завыл волк. Уилл завел свою лошадь под ствол, древний и корявый, и спешился.

– Почему ты остановился? – спросил сир Уэймар.

– Остаток пути лучше пройти пешком, милорд. Место как раз за гребнем.

Вглядываясь вдаль, Ройс помедлил, на мгновение остановившись в явной задумчивости. Холодный ветер прошелестел в деревьях, толстый меховой плащ рыцаря словно бы сам собой шевельнулся сзади.

– Здесь что-то неладно, – пробормотал Гаред.

Молодой рыцарь посмотрел на него с презрительной улыбкой:

– В самом деле?

– Неужели вы не ощущаете сами? – спросил Гаред. – Прислушайтесь к тьме.

Уилл чувствовал это. За все четыре года, проведенных в Ночном Дозоре, ему никогда не приводилось так пугаться. Что это такое?

– Дует ветер. Деревья шелестят. Волк воет. Какой звук лишает тебя мужества, Гаред? – Не дождавшись ответа, Ройс изящно выскользнул из седла. Он надежно привязал скакуна к низкому суку, чуть в стороне от остальных, и извлек из ножен длинный меч. На рукоятке блеснули самоцветы, лунный свет пробежал по сверкающей стали. Великолепное оружие, выкованное в замке, и не столь уж давно, если как следует приглядеться. Только вот едва ли им замахивались в гневе, решил Уилл.

– Здесь всюду деревья, – предостерег Уилл. – Меч помешает вам, милорд. Лучше возьмите нож.

– Если мне потребуются наставления, я попрошу их, – сказал молодой лорд. – Гаред, оставайся здесь. Охраняй коней.

Гаред спешился.

– Нам нужен огонь. Я разведу костер.

– Какой же ты дурак, старик! Если по этому лесу бродят враги, значит, в огне мы нуждаемся в самую последнюю очередь.

– Бывает, что врагов огонь удерживает в стороне, – проговорил Гаред. – Его боятся медведи и лютоволки… да и другие…

Рот сира Уэймара сложился в прямую линию:

– Никакого огня!

Капюшон Гареда прикрыл лицо, но, поворачиваясь к рыцарю, Уилл заметил в глазах старика жесткий блеск. На миг он испугался, что Гаред достанет свой меч… короткая уродливая штуковина, рукоятка изъедена потом, лезвие притуплено долгим употреблением… Уилл не дал бы железного шиллинга за жизнь лордёныша, если бы Гаред извлек свой клинок из ножен.

Наконец Гаред поглядел вниз.

– Никакого огня, – пробормотал он едва слышным голосом.

Ройс принял это за подтверждение и отвернулся.

– Ступай, – сказал он Уиллу.

Уилл направился в чащу, потом вверх по склону к высокому гребню, где он обнаружил удобное место под страж-деревом. Тонкая корочка снега едва прикрывала грязь и влагу, ноги скользили – мешали камни и скрытые корни, – однако, поднимаясь, Уилл не произвел ни звука. За его спиной негромко позвякивал кольчугой лордёнок, шелестели листья, раздавались негромкие ругательства, когда загребущие ветви цеплялись за длинный меч и за великолепный соболий плащ.

Огромное страж-дерево находилось прямо на гребне; как помнил Уилл, нижние ветви его поднимались от земли почти на фут. Уилл скользнул под дерево, лег на живот в снег и грязь, поглядел на пустую поляну