На перевале через стократную световую скорость появились признаки постороннего воздействия. По мере того как мы тормозили, постороннее воздействие увеличивалось. Собственнная скорость звездолета уменьшилась до шестидесяти единиц, суммарная скорость равнялась семидесяти пяти, на пятнадцать дополнительных единиц нас что-то пришпоривало.

Некоторое время мы неслись с этой сложной скоростью – не сбрасывали собственной, нам не увеличивали дополнительной. 'Разрушители сжимают мир', – вспомнил я сообщение, переданное Спыхальским на Землю. Вот оно, их сжимание мира, думал я. Они вычерпывают собственное звездное пространство, чтоб подтянуть нас на дистанцию гравитационного удара. Они рискуют нарушением космического равновесия своего мирка, лишь бы расправиться с противником.

– Полностью заглушить аннигиляторы хода, – скомандовала Ольга.

Вскоре ни одного альберта не расходовалось на движение.

Но звездолет продолжал лететь со скоростью в двадцать пять световых единиц. Кто-то энергично пожирал разделявшее нас пространство.

Приемники уловили новое сообщение. На этот раз оно было расшифровано с трудом. Появились помехи, одна волна плотности перебивалась другою. 'Попали конус сжатия... опасность... стяжение до тридцати двух световых... есть еще время... окраина... всей мощностью выброситесь... беспощадные... к сожалению, бессильны... возвращайтесь...'

– Совет их ясен, – задумчиво сказала Ольга. – Они рекомендуют выбираться, пока еще есть время и мощностей хватает.

– И враг, притягивающий нас к себе, забивает их передачи, чтоб до нас не дошли советы друзей, – добавил я.

– Лично я считаю, что надо делать обратное тому, чего добивается враг, – продолжала Ольга. – Я бы все-таки выбралась пока из скопления. Возвратиться мы всегда сумеем.

Леонид с раздражением заговорил:

– Не понимаю, что тебя страшит? В депеше сказано, что предел стяжения пространства – тридцать две световые единицы. Мы же развиваем пять тысяч единиц! Если понадобится, мы прорвемся сквозь их десятикратный заслон, как носорог сквозь парусину.

Леонид, когда с ним спорят, легко впадает в неистовство. Его черная кожа сереет, глаза становятся белыми, рот хищно раскрывается. И если имеется много возможностей, он выберет ту, что всего ближе к драке. В древности он был бы полководцем воинственного племени. В битве его охватывает вдохновение.

Ольга повернулась ко мне.

– Эли, а волны пространства?

Я понимал, что ее тревожит. Если мы погибнем, то погибнет и наше открытие, так нужное человечеству. Сколько времени пройдет, пока до него доберутся другие? Человечество станет выше на голову, когда воспользуется тем, чем мы у себя уже свободно пользуемся, – имеем ли мы право безрассудно рисковать его благом? Но кто доказал, что риск наш безрассуден?

– Я тоже за продолжение экспедиции.

– Пусть снова решает МУМ, – сказала Ольга.

МУМ сосчитала, что лишь командир звездолета за возвращение назад, все остальные члены экипажа требуют продолжения рейса.

– Мне остается подчиниться, – хмуро сказала Ольга.

Мы бурно устремились в центр звездного скопления Хи.

Я хорошо помню свое состояние во время вторжения в гущу гигантской звездной кучи. Я и понятия не имел тогда, что рискованная наша экспедиция едва не закончится трагически для звездолета, а сам я на долгие месяцы превращусь в инвалида. Но на душе у меня было невесело.

Я сидел с краю, рядом Леонид, впереди Ольга и Осима. Скорость корабля нарастала, и все вокруг плавно менялось. Звезды сверкали, как маленькие луны. У особенно ярких светил можно было наблюдать корону. Плотность звездного населения в скоплении в сотни, если не в тысячи раз превышает ту, к какой мы привыкли в районе Солнца. Но все это великолепие было грозно: таинственной опасностью веяло от величественной картины.

Мои размышления прервала Ольга:

– Траектория звездолета направлена на светило, видимое под углом сорок пять градусов.

Она указала на звезду, сверкавшую впереди и сбоку. До нее было несколько светолет, но яркостью она превышала все остальные звезды. Это был типичный красный сверхгигант. А рядом виднелись другие звезды, послабее, – вместе они составляли компактную группку.

– Уважаемая МУМ наврала, – откликнулся Леонид. – Я и не думал прокладывать курса к той звезде. Она остается в стороне.

Я рассматривал звезду в умножитель. У нее имелось три планеты. Все три интенсивно блистали. Анализаторы определили, что планеты не каменные, а металлические.

В пространстве разыгрывалась свистопляска возмущений плотности. Кто-то без устали генерировал волны, кто-то с энергией забивал их. Дешифраторы не смогли разобраться в путанице сообщений и помех. Одно лишь многократно повторенное слово 'Нельзя! Нельзя!' – удалось выудить из хаоса.

– Неведомые друзья отчаянно пытаются донести до нас какое-то сообщение, неведомые враги бешено противодействуют, – сказал я.

– Несомненно, сообщение их связано с той звездой, -откликнулась Ольга. – Она уже под углом в тридцать пять, а не сорок пять градусов. Нас сносит на нее, а кто-то предупреждает, что идти к ней нельзя.