было, есть, и будет, но пронизывает и влияет на эти вещи с абсолютной близостью.
Сильнее всего Шаиш дует там, где чему-либо суждено встретить смерть, или где что-то заканчивается. Его притягивают поля сражений, где люди должны принять или подчиниться смерти, потому что все воины принимают возможность своей кончины как часть их обыденной жизни. Шаиш появляется в местах казней, и в тишине опускается на кладбища, где плакальщики собираются в своей жажде и воспоминаниях. Сильнее всего Шаиш проявляет себя наиболее очевидных переходов — на рассвете и закате, так один является концом ночи, а другой окончанием дня. Его время — весна и осень, а также равноденствие лета и зимы, так как они отмечают самый долгий и короткий из всех дней года, и более того, начало конца каждого из этих времён года.
Магистры Аметистового Ордена Шаиша близки со смертью и всеми видами завершений. Они известны за свою философию, которая приказывает им не начинать никаких событий или планов, лишь завершать их. Они всегда говорят лишь последнее слово.
Когда человек достиг полной зрелости, и была пересечена та черта, когда рост заменятся старением, магистры Шаиша могут видеть его медленное увядание, когда смерть подходит к нему всё ближе и ближе, секунда за секундой, час за часом, день за днём. Они видят приближение конца всего, что живёт.
Эти магистры могут даже видеть призраков и души что путешествуют между этим и другим миром, а также могут общаться с ними, но после воплощения эта возможность уходит, по крайней мере, так они говорят, добавляя, что эта душа была поглощена или принята одним из многих богов и демонов. Существуют те, кто обвиняют аметистовых магов в некромантии, но это — ложь. Так как некроманты отрицают смерть и боятся завершений, в то время как послушники Шаиша принимают смерть и избирают завершение. Но, несмотря на это, Орден Шаиша остаётся обвиняемым в связях с силами тьмы.
Есть два вида магии, которые сами по себе более могущественны, чем предыдущие восемь цветов, хотя и не являются ветрами. Хотя эти два вида магии и имеют различительные оттенки (по крайней мере, для тех, кто обладает магическим зрением), они — не отражения эфирной энергии каковыми являются предыдущие восемь цветов.
Кхаиш — сила, которую магистры и волшебники по всему миру знают как высшую магию. Это магия в её чистейшей форме — сила созидания как таковая. Кхаиш — творческая и созидательная сила, которая окружает всю вселенную, духов, движущую силу и достоверность всех остальных цветов. Кхаиш можно представить как все цвета магии собранные воедино и действующие в тандеме, но не теряющие своей уникальности и особых свойств.
Заклинания высшей магии используют элементы всех ветров магии сразу, используя их как единое целое. Таким образом, высшая магия более многогранна, чем все другие формы магии, и заклинания, сплетённые с её помощью определённо одни из самых могущественных. Ссылаясь на знания Колледжей магии, высшая магия слишком обширна, слишком сильна, и слишком дика для человеческого разума, чтобы ею управлять. Все существенные трудности, что возникают при плетении заклинаний с любым из восьми отражённых цветов магии, восьмикратно увеличиваются, если вы имеете дело с высшей магией. Это, конечно, не означает, что магистры не могут учить определённые заклинания, объединяющие каждый цвет в отдельности, это просто значит, что человеческие магистры находят практически невозможным плести заклинание высшей магии, которое использует множество, или, возможно, все цвета магии сразу.
Будет достаточно сказать, что только эльфы и, конечно же, некоторые другие древние расы используют высшую магию с каким то успехом или систематичностью. Например, гномы, хотя и не предрасположенные к магии как таковой и неспособные накладывать заклинания, всё же, несомненно, могут заключать Кхаиш в руническую форму — но подобные вещи, конечно же, являются сферой деятельности лишь величайших рунных кузнецов. Подобные руны называют Старшими.
Дхар — наиболее пугающая и опасная из всех эфирных энергий, потому как Дхар — тёмная магия. Как и его противоположность, Кхаиш, Дхар — смесь всех цветов магии, но там где Кхаиш созидателен и полон возможностей, Дхар абсолютно разрушителен и лишает этих самых возможностей. Он в полной мере печётся лишь о своих интересах. Если Кхаиш можно считать чистейшей материей мечты, то Дхар будет диким веществом ночных кошмаров.
Где Кхаиш можно видеть, как неделимое сочетание всех цветов магии действующих друг с другом в совершенной гармонии, Дхар — результирующая от собрания всех цветов магии для застоя. Ни один из восьми цветов магии не сохраняет какие либо независимые признаки в Дхаре, они собраны воедино лишь для того, чтобы гнить.
До сих пор остаётся непонятным, почему образуется тёмная магия, но там где ветра магии перестают дуть, и их цвета собираются в лужи и водоёмы, тёмная магия начинает процесс подобный брожению. Это магическая энергия, которая слишком долго оставалась заключённой в материальном мире и потеряла всю свою жизнестойкость и способность к созиданию. Если Дхар будет слишком долго собираться в определённой области, и не будет побеспокоен или использован, он становится всё плотнее, подминая под себя всё больше и больше временных законов, пока, наконец, не застывает в чрезвычайно редкую и опасную субстанцию, которую учёные нашей Империи называют Варп Камнем.
Дхар можно представить как эфирную энергию, которая вместо раскрытия возможностей в физических вещах и перевода их в новые формы и состояния, душит и ломает их на составные части. Магистр может заявить, что, несмотря на то, что Дхар не зло, как и Кхаиш не является добром (так как оба — слепые силы и находятся в стороне от подобных вещей), Дхар видится как что-то, почти полностью направленное на разрушение, подавление и господство над материальными вещами, в то время как Кхаиш (а значит и восемь его составляющих) усиливает, пронизывает и пробуждает материальное.
По этой причине Дхар притягивается к тем созданиям, что хотят навредить другим живым существам или всему миру в целом. Несмотря на то, что Кхаиш и Дхар являются элементами Хаоса, а потому катализаторами кружащей энтропии, Дхар продвигает энтропию бесконечных периодов разрушения, а Кхаиш — продвигает периоды созидания и приспособления. Дхар течёт подобно застоявшейся смоле, и любое создание, к которому он притянется, будет медленно поглощено его тёмными и вязкими глубинами. Такое состояние дел показывает что Дхар — одна из самых разрушительных из всех эфирных сил, которая может быть использована лишь самыми жестокими или жаждущими силы заклинателями.
Но цена за использование энергий Дхара воистину высока, потому как его не только трудно использовать и контролировать, как Кхаиш, но Дхар ещё и пытается поглотить того, кто им управляет. В то время как Кхаиш — энергия, которая требует от заклинателя искусности, уравновешенности, и сильной восприимчивости, если он хочет правильно её сплести, Дхар нужно заставить подчиняться, что требует величайшей силы разума, самоуверенности, которая доходит до мании величия, и абсолютизма воли, которого только люди воистину или почти безумные, могут надеяться достичь.
Сестра Мари Дювальер из Приюта во Фредерхейме (эксперт в диагностике и лечении физических и духовных травм) уверила меня, что если даже самый благоразумный и уравновешенный из людей был подвержен воздействию этой пагубной энергии довольно долгое время, то можно быть уверенным в том, что немного погодя, эта энергия начнёт воздействовать на психическое состояние того, кто её использует. Это вызывает множество неблагоприятных симптомов, включая (но, не ограничиваясь) истерию, паранойю, резкую смену настроения, раздвоение личности, или возможно всё сразу. Из всех смертных созданий использующих Дхар, только Дручии (или тёмные эльфы) кажется имунны к вредоносным эффектам Дхара.
Колдовство — это процесс, в котором магистр, маг или любой другой, использующий магию, связывают энергию Эфира со своим желанием, придают ей определённую форму с определённой целью. Магистр Кант утверждает, что заклятья, по сути своей, есть обман смертных вечно переменчивым Эфиром и его энергиями. Он говорит, что Эфир и эфирная энергия (или магия) — это полная противоположность миру смертных и его силам, но всё же эта уверенность в полной противоположности благочестию смертных сомнительна, поскольку они сильно привязаны к изменчивости мечтаний, возможностей и магии.
Хотя магистр Кант и большинство имперских магистров, с которыми я говорил, полагают, что если бы вы вошли в Эфир лично, действительность вокруг вас была бы искривлена и изменена вашим присутствием
