Если бы взгляд Кремера мог обжигать, я бы уже превратился в горстку пепла.

— Ловкий же ты малый, Гудвин, — процедил он. — За словом в карман не лезешь.

Я скромно потупил взор.

— Стараюсь, инспектор.

— Смотри не перестарайся, — буркнул он. — И насколько близкие у вас с ней отношения?

Я изобразил удивление.

— Что значит «близкие»? Это можно понимать по-разному.

— Сам знаешь! — прорычал Кремер.

Я в недоумении пожал плечами.

— Что ж, тогда мне остается только строить догадки. — Перехватив грозный взгляд Кремера, я счел за благо не упираться. — Если вы намекаете на самое гадкое — или, напротив, на самое прекрасное, в зависимости от того, как это расценивать, — то каяться мне не в чем. Я знаком со Сьюзен три года, а впервые увидел ее, когда она привезла нам кукурузу. Вы ее видели?

— Да.

— Значит, могли оценить ее внешность. В таком случае готов счесть ваши двусмысленные намеки за комплимент. Да, она отнюдь не синий чулок. Возможно, и рада была бы сойти за скромницу, но не может не строить глазки, потому что это у нее в крови. Вдобавок природа наградила ее потрясающей фигуркой. Никогда нельзя угадать, что она скажет в следующую минуту — Сью и сама этого не знает. В один прекрасный вечер я ее пылко облобызал и заключил в объятия, а несколько минут спустя, еще не отдышавшись, она заявила мне: «Представляешь, а я однажды видела, как бык целовал кобылу». Впрочем, танцорша из нее неважная, а я, как на грех, посетив какое-нибудь шоу, люблю часок-другой потанцевать под живую музыку. Поэтому в этом году мы с ней почти не встречались. В последний раз я видел ее недели две назад на одной вечеринке. Причем привел ее туда не я. Говоря же о нашей с ней «близости» в вашем понимании этого слова, могу вас заверить: такого не было. А если бы и было, то вы не тот человек, которому я бы стал изливать душу. Что вас еще интересует?

Кремер и ухом не повел.

— Очень многое. Ты ведь пристроил ее на работу к Карлу Хийдту, да и квартирку ей подобрал. В шести кварталах отсюда, кажется.

Я насторожился.

— Кто это вам напел, Хийдт?

— Нет, сама Сьюзен.

— А про мисс Роуэн она ничего не сказала?

— Нет.

— Молодчина! Вы пристали к ней с этим убийством, а она умолчала про Лили. Однажды летом, примерно через два года после нашего знакомства, Сью сказала, что пытается подыскать себе работу в Нью-Йорке, и попросила ей помочь. За неимением иных вариантов я обратился к Лили Роуэн. Первым делом она нашла двух славных девушек, вместе с которыми Сью арендовала квартиру — кстати, не в шести, а в пяти кварталах отсюда. Потом Лили заплатила за учебу Сью в одной из студий Мидтауна — недавно Сью вернула ей долг, — а затем порекомендовала ее Карлу Хийдту как перспективную модель. Насколько мне известно, впрочем, за достоверность этих сведений я не ручаюсь, Сью сейчас одна из самых популярных в Нью-Йорке моделей, в час ей платят не меньше сотни. Правда, на обложках модных журналов я ее фото пока не встречал. Так что, инспектор, не я тот ангел-хранитель, благодаря которому Сью получила жилье и работу. Зато с мисс Роуэн я на более короткой ноге, нежели Сью, и убежден: она не разгневается на меня за то, что я рассказал о ее роли в судьбе этой девушки инспектору полиции. Вас еще что-нибудь интересует?

— Да, и очень многое. Когда и как ты узнал, что мисс Маклеод предпочла тебе Кеннета Фабера? Что он тебя вытеснил?

Я готов был растерзать его от возмущения:

— В жизни не слышал подобной чуши! — И обратился к Вулфу: — Ваша честь, я категорически возражаю против этого вопроса на том основании, что он оскорбительный, гнусный и порождает самые низменные мысли. И потом, как можно вытеснить меня из того места, где я никогда не бывал?

— Возражение принято. — Уголки губ Ниро Вулфа слегка приподнялись. — Вам придется иначе сформулировать свой вопрос, мистер Кремер, — сказал он.

— Черта с два! — Кремер поедал меня взглядом. — Брось, Гудвин, не отпирайся! Мисс Маклеод собственноручно подписала показания. Из-за чего ты поцапался с Фабером на прошлой неделе?

— Кто вам такое сказал? Я просто поблагодарил его за кукурузу.

— Не валяй дурака! — свирепо прорычал Кремер. — Мне шутить некогда. Итак, из-за чего вышла стычка?

— Минутку, попробую сообразить. — Я сдвинул брови, мучительно вспоминая. Потом кивнул: — В дверь позвонили, я увидел Фабера, вышел на крыльцо и сказал дословно следующее: «Привет! Как дела на ферме?» Фабер вручил мне коробку с початками и ответил: «Спасибо, хреново. Жара испепеляющая, вдобавок мозоли на руках натер». Я высказал удивление: «Разве у прирожденных свинопасов бывают мозоли?»

Он пожелал мне сдохнуть и испарился, а я запер дверь.

— И это все?

— Да.

— Ладно. — Кремер встал. — Даю тебе на сборы минуту. Не забудь зубную щетку.

— Послушайте, инспектор! — Я приподнял руку ладонью вверх: излюбленный жест Вулфа, когда он начинает вещать о семейных ценностях. — При необходимости я готов вынести любые неудобства, но сейчас такой необходимости нет. Время близится к полуночи. Если мои слова в чем-то противоречат показаниям Сью, то, разумеется, вы должны допросить меня до того, как мне выпадет возможность пообщаться с ней. Согласен излить вам все, как на духу. Спрашивайте!

— В твоем распоряжении одна минута, — процедил Кремер. — Собирайся!

Я и глазом не моргнул.

— Нет, у меня есть конституционное право выразить свое несогласие, и я им воспользуюсь. Я настаиваю на том, что вы должны обосновать законность своего требования.

Глаза Кремера заполыхали.

— Так, по-твоему, я действую незаконно?

Что ж, я его разозлил — уже неплохо.

— Мистер Гудвин, я задерживаю вас как основного свидетеля.

Я даже ухом не повел.

— Ордера у вас, конечно же, нет, но я законопослушный гражданин и спорить не стану. — И обратился к Вулфу: — Если я вам завтра понадоблюсь, позвоните Паркеру.

— Непременно. — Вулф посмотрел на Кремера. — Мистер Кремер, преклоняясь перед вашими недюжинными талантами, я тем не менее не устаю удивляться самонадеянности и косности вашего мышления. Вас настолько обуревает стремление уязвить и припереть к стенке мистера Гудвина, что вы не соизволили хоть чуть-чуть пораскинуть мозгами над важными фактами, к которым я привлек ваше внимание. — И он ткнул пальцем в три кучки початков, разложенных на письменном столе. — Как по- вашему, кто их срезал?

— Да кому это интересно?! — рассвирепел Кремер. — Мне куда важнее знать, кто убил Кеннета Фабера. Пошли, Гудвин!

В среду днем, в двадцать минут двенадцатого, когда мы с адвокатом Натаниэлем Паркером стояли на тротуаре Леонард-стрит, я сказал:

— Можно даже расценить это как комплимент. Когда в последний раз меня выпускали под залог, то