Это выглядело комичным, даже больше того — совершенно нелепым, и я засмеялся, громко, на весь зал, но никто меня не поддержал.

Так Она нашла меня.

Она узнала меня по голосу.

— Здравствуй, — сказала Она, подходя ко мне. — С Новым годом! Какой ты сегодня странный…

— С Новым годом, привет, — ответил я, улыбаясь, а сам весь невольно напрягся: ну вот, начинается!.. — Чем же я, по-твоему, странный?

— Маска. У тебя удивительная маска. Где ты купил такую?

— Нигде. Потом расскажу. Давай потанцуем.

Мы принялись ритмично шаркать.

Она нежно прижималась ко мне, красивая даже в своей уродливой маске, и мне было с ней хорошо и покойно…

Неожиданно загремел гонг, и тогда, взгромоздившись на один из столов, распорядитель вечера громко закричал, хлопая в ладоши:

— Все сюда! Все, все! Объявляем результат конкурса масок! Жюри определило победителя! Вот он! — И я внезапно с ужасом увидел нацеленный на меня холеный палец.

Я хотел возмутиться, как-то отвести все подозренья, заявить в конце концов, что у меня нет маски вообще, но ноги мои приросли к полу, и язык во рту онемел.

Я лишь беспомощно стоял и смотрел, как ко мне приближается торжественная процессия, как меня окружают смеющиеся люди и в мои руки вкладывают приз — маску лопоухого толстяка с плотоядной улыбкой.

Потом все ушли заниматься своими делами и тотчас словно бы забыли обо мне.

Я остался один, зажимая в ладонях дурацкую маску.

— Милый, что с тобой? — встревоженно спросила Она. — Тебе нехорошо?

— Да, — кивнул я, — нехорошо.

— Ой, — вдруг отшатнулась она от меня, — твоя маска движется. Та, что на лице… Она как живая!

— Маска, да? Какая, к черту, маска?! — заорал я, теряя всякий контроль над собой. — У меня нет ее. Понимаешь — нет! У меня больше нет лица!

— Но… как же так? — прошептала Она. — Если это — не маска, то что же тогда? — И Она провела кончиками пальцев по моей щеке.

— А что ты видишь? — спросил я, понимая с ужасом, какой последует ответ.

И Она начала перечислять.

И каждое ее слово было подобно удару кнута, которым секли — нет, не меня. Мою душу.

Каждое ее слово было подобно взрыву бомбы, которая выжигает, потребляет все внутри.

Я понял, что мне нет спасенья, что я весь на виду, и каждый отныне может доставить мне неизмеримую боль, достаточно ему только всмотреться в мое лицо и завести разговор о том, что он видит…

Да, лица, привычного, прежнего, больше не было, но было другое лицо, обращенное всегда внутрь — Я САМ, моя натура, скрытая прежде под маской обыденного лица, — и когда я предстал перед всеми таким, каков я в своем естестве, никто меня не узнал, даже больше того, я сам не узнал себя, не признал, не разглядел.

Теперь на моем лице было все: и мои тайные мысли, и желания, и пороки, и таланты, и любовь, и неверие — словом, все, что представляет сущность человека, от которой он сам порой бежит.

Своим любопытным взором девушка проникла в мой внутренний мир, по злой иронии судьбы ставший внешним, и называла деталь за деталью, и я мучился как будто при всех с меня сдирали кожу…

— Хватит! — прохрипел я наконец, теряя силы. — Ради всего святого, хватит!

Она замолчала и удивленно уставилась на меня.

— Так, значит, у тебя нет маски?! Хм… А что же это тогда?

И тут я решился.

— Пойдем, — сказал я, беря ее за руку.

— Куда? — пролепетала Она, смутно начиная догадываться, что вечер для нее испорчен до конца.

— Пойдем, — повторил я и потянул ее за собой.

— Нет, нет?! — Она попыталась вырваться, но я держал крепко.

В ее глазах застыл страх. Господи, как мало человеку нужно!..

— Ты пойдешь или нет? — крикнул я и изо всех сил стиснул ее руку. — Ну?!

Не знаю почему, но мне было приятно видеть ее ужас, я ощущал какое-то странное удовлетворение, верша насилие.

Вокруг понемногу стали собираться люди, но мне уже было наплевать.

Я подхватил ее и выволок из зала. Как куклу, протащил по лестнице…

Она что-то кричала, зачем-то умоляла простить, потом, кажется, заплакала…

Наконец мы добрались до зеркала напротив гардероба. Я остановился.

— Вот, — сказал я, поворачивая ее лицом к зеркалу, — теперь любуйся!

Некоторое время, тихо всхлипывая, Она смотрела в зеркало, затем перевела взгляд на меня.

Наверное, Она все поняла, или, быть может, мне так только показалось право же, не знаю.

Во всяком случае лицо ее — маска потерялась где-то на лестнице — вдруг выразило искреннее разочарование, а глаза удивленно округлились.

— Только и всего-то?! — произнесла Она и нервно усмехнулась.

— А, по-твоему, этого мало?

— Милый, — сказала Она ласково и мягко. — Стоит ли из-за этого так огорчаться? Ну, подумаешь!.. Тебе понравилась моя маска?

— Ничего, — пробормотал я, силясь припомнить.

— Так вот, мне ее сделал один чудесный мастер. Хочешь, я сведу тебя к нему и он скроит тебе настоящую маску, как твое старое лицо? — Ее глаза горели, гипнотизируя меня. — Хочешь? Ты станешь носить ее каждый день, и она тебе нисколечко не будет мешать. Это прекрасный мастер!

— Не знаю, — через силу улыбнулся я. — Право, не знаю. Надо подумать.

— Ладно, — согласилась Она. — Подумай. А сейчас пойдем в зал потанцуем. Я ужасно хочу веселиться!

Я вернулся домой под утро.

Не зажигая свет, я разделся и лег в постель. Прошедшая ночь теперь казалась нелепым кошмаром. Я провел рукой по лицу, ощупывая губы, подбородок, щеки, нос, и закрыл глаза. Решено, подумал я, завтра пойду к мастеру.

Потом я уснул, и мне снилось мое лицо — такое, каким я видел его всю жизнь. Я стоял перед зеркалом и показывал себе белый язык…