личности с личностями тех или иных умерших. При этом воспроизводятся не только привычки «личности- предшественника», но также привязанности и воспоминания частного характера. В ряде культур (ламаизм, бон и т.п.) такие ситуации считаются вполне ординарными.

2) Обобщенные наблюдения. «Общая черта так называемых переживаний на грани смерти — это ощущение перехода от страха, связанного с опасным для жизни кризисом, к состоянию покоя, движения к свету и ощущения, что тебе рады. Люди, перенесшие такие состояния, как правило, говорят о том, что у них произошла переоценка ценностей, что они перестали тревожиться из-за житейских мелочей и бояться смерти» (М. Томпсон, «Философия религии»)

3) Психотехнические системы. Существует целый набор методов, позволяющих индивиду действовать отдельно от своего биологического тела, вспоминать «предыдущие жизни», посещать «другие миры» и т.д. Не обсуждая объективность таких методов, укажем лишь, что в некоторых культурах (например, связанных с шаманизмом) они используются для достижения вполне практических целей, причем зачастую используются успешно.

4) Построения науки. В теории систем человеческая личность представляется как структура данных, не связанная жестко с биологическим телом. Возможность перенесения подобной структуры, без потери существенных свойств, на другой носитель является чем-то само собой разумеющимся. «Представьте себе одну из подобных систем, столь совершенно отразившую его [конкретного человека] знания и умения, что коллеги и друзья без труда узнают в ней особенности склада его ума… Таким образом, система как бы олицетворяет бессмертие этого человека…» (D. Michie, R. Jonston, «Creative computer»). Эти слова написаны в 1984 г. и за последующие два десятилетия никем не оспорены.

Внимание! Подобные указания, разумеется, нельзя рассматривать как строгое доказательство (в научном смысле этого термина), но их более чем достаточно для выдвижения вполне правдоподобной (опять-таки в научном смысле) гипотезы. Гипотезы о природе человека, сформулированной очень давно и немного наивно, но заслуживающей того, чтобы быть приведенной в исходном виде: «Наделенный качествами, делатель работ и творец их последствий, он пожинает плоды своих действий; он правитель жизни и путешествует в соответствии с собственными деяниями; у него есть идея и эго, и он познается качествами интеллекта и качествами „я“. Меньше, чем сотая часть толщины волоса, душа живущего существа способна на бесконечность. Он не мужчина и не женщина и не бесполый, а присоединяется к любому телу, которое он принимает за свое собственное» (Шветашватара Упанишада, V. 7–10).

Если же говорить о мировоззрении, то мне как-то более симпатично то, в соответствии с которым человеку свойственно в любом мире быть свободным искателем и источником чудесного — любви, красоты и радости. Ради этого стоит, наверное, пересекать океаны на маленьких парусниках и открывать новые земли. Если бы в этом или в других мирах не было чудесного — кому они были бы нужны? И, если уж на то пошло, кому бы было интересно их создавать?

Вот мы и вернулись к культуре тетис. Следует ли понимать это как претензию «кодекса тетис» на роль того самого «единственно-истинного учения», которое человечество утратило в незапамятные времена и столько времени безуспешно искало? Да нет, конечно. Оно, разумеется, не единственно- истинное (вселенная слишком велика для одной-единственной истины). И оно, собственно говоря, не учение. «Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше, и ни к чему людей этому учить» (Дао Дэ Цзин, стих 36). Это просто естественный и достойный разумного существа взгляд на себя и на окружающее. Не больше… но и не меньше.

«Религии всему учат, но ни за что не отвечают. Отвечать предстоит рядовым верующим, на эти религии положившимся… три наиболее представительные религии, религии откровения, противопоставляющие себя всем прочим религиям, опираются на человека, который замыслил совершить человеческое жертвоприношение, задумал детоубийство. Более того, все эти религии признают этот его замысел не преступлением, а образцом для подражания. Почему? Потому что Авраам выполнил приказ Всевышнего не задумываясь, не рассуждая! И иудеи, и христиане, и мусульмане почитают именно такого нерассуждающего, покорного Богу Авраама. Не принимай меня вообще, — скажет каждая из этих трех религий, — но приняв, покорно служи мне, как служил Авраам. Иначе ты просто разрушаешь весь смысл» (А. Барац, «Там и всегда»).

Ну вот, отдельные кляксы в основном стерты. Те, для кого это имеет значение, могут проверить изложенные выше факты — хоть все, хоть выборочно — и составить свое собственное мнение. Те, для кого это значения не имеет, скорее всего, досюда не дочитали. Зачем им это? Поклонники имперских культов могут продолжать жить со своей смешной претензией на причастность к «абсолютным» понятиям добра и зла. Они могут продолжать носить символы, украденные их предшественниками там, где эти символы действительно обозначали что-то чудесное, человечное и непреходящее. Их нечистые на руку духовные пастыри могут продолжать радоваться предприимчивости нечистых на руку «отцов основателей» — поскольку то безначальное, безымянное и вечное, из которого произошли все миры, все сущности и все предметы, в отличие от бесноватых имперских богов, не занимается преследованием мелких воров, жуликов и извращенцев. Историки могут продолжать трудолюбиво сажать кляксы на хроники — у них такая работа и им за нее платят.

На этом можно было и закончить, если бы не одно обстоятельство. История — это не математика. Она происходит не с абстрактными функциями, а с живыми людьми и с нами — в частности. И нам волей- неволей надо с этим что-то делать.

Это — наш мир, потому что мы пока что в нем живем, а с миром, в котором общепринятой основой любой деятельности является бездумное служение, ничего хорошего в обозримом будущем произойти не может.

Давайте оглядимся вокруг себя. Даже люди, занимающиеся крайне прагматичной формой деятельности — бизнесом — и те служат. Надрываясь, они обращают в свою собственность огромное количество объектов, которыми никогда и ни при каких условиях не смогут воспользоваться для того, чтобы стать хоть чуть-чуть счастливее. Все накапливаемое ими материальное богатство — такая же виртуальная штука, как уровни какой-нибудь компьютерной игрушке. Занимаясь этим, они жертвуют здоровьем, отдыхом, счастьем близких людей и собственным внутренним миром. Люди, занимающиеся политикой, выглядят совершенно также — медленно, изо дня в день, жертвуя своей жизнью, они накапливают власть, с помощью которой никогда и ни при каких обстоятельствах не смогут добыть хоть чуточку счастья.

А что же с обычными «среднестатистическими» людьми? Они тоже служат — навязанным им рекламой дебильным стандартам потребления и престижа, дешевым эстетическим образцам и совершенно бессмысленным моделям успеха, сконструированным профессиональными PR-мейкерами. Для того, чтобы реализовать это служение, они работают — т.е. служат каким-то корпорациям, столь же абстрактным, как имперские боги (просто одно — юридическая абстракция, а другое — мифологическая). Так проходит жизнь. Так формируется их внутренний мир, а в порядке преемственности — и внутренний мир их детей. Бессмысленное нагромождение чуждых целей, стандартов и оценок, где уже не остается места для своих желаний, мыслей и радостей, для своей любви и своей мечты.

Мефистофель у Гете пел, что люди служат золотому тельцу гибнут за металл. Он был просто неисправимым оптимистом. Если бы тельцу, если бы за металл. Нет, все еще хуже. Люди служат ничему и гибнут ни за что, получая за это, как нетрудно угадать, ничего.

Служение подобно наркотику — оно также разрушает личность и человек также привыкает к нему до состояния почти физиологической зависимости. Иногда, впрочем, он легко «соскакивает» с этого наркотика, но только потому, что «садится» на другой наркотик — более сильный. Иногда это действительно наркотик (в медицинском смысле этого слова). Иногда — другое, альтернативное, но еще более гнусное служение. Распространенной формой такого «форсированного» служения являются т.н. «тоталитарные секты». Основной прием вовлечения в секту носит название «бомбардировка любовью».