явилась причиной скандала, прибыв на празднование дня рождения принцессы Ду-Акаи в таком облегающем и просвечивающимся платье, что нанесла этим ущерб здоровью нескольких престарелых сенаторов, присутствовавших на торжестве. Епископ Гжекий так разгневался, что на следующий день, к изумлению Тирини, лишил ее причастия.

В юности я изучал магию, однако вскоре бросил и научился лишь крохе того, чем в полной мере владеют эти люди. Шарахаюсь от ворот, чтобы пропустить магов. Не то чтобы кто-то из них чем-то лучше меня, просто не хочется напоминать им о своих былых ошибках.

Когда все разъехались, иду по длинной садовой дорожке, ведущей сквозь кусты и заросли, и наконец стучусь в дверь. Открывает служанка, которая знает меня по прежним посещениям. Она с удивлением сообщает, что собрание уже закончено.

– Я пришел не на собрание. Это частный визит. Лисутарида примет меня.

Служанка, глядя на меня так же приветливо, как собаки, охраняющие ворота в ад, вовсе не уверена, что волшебница захочет увидеть Фракса. Она заставляет меня ждать у двери. Я жду долго. Наконец нахалка возвращается с сообщением, что ее госпожа занята и просила передать, чтобы я пришел в другое время.

– Да что ты говоришь! – не верю я и прорываюсь мимо служанки, пользуясь своим недюжинным весом и оттеснив девушку в сторону.

В последние годы я нередко применяю такую тактику. Я знаю, где должна быть Лисутарида. Властительница Небес рабски привязана к фазису, потребляя его в таких количествах, которые и не снились обыкновенным гражданам города. Так как она не могла предаться любимому занятию в присутствии своих друзей-магов, то теперь, должно быть, удалилась в уютную комнату с видом на сад и там курит кальян. Я направляюсь в дальний конец дома, преследуемый сердитыми слугами. Мы проходим по удивительно роскошному ковру. В этом доме сосредоточено большое богатство. Стены увешаны эльфийскими гобеленами, а тщательно расставленная, не слишком бросающаяся в глаза мебель является антикварной, в основном эльфийской и чрезвычайно дорогой. Лисутарида – одна из немногих волшебниц, по праву рождения принадлежащая к высшему классу турайского общества, и располагает большим состоянием.

Внезапно воздух возле меня становится прохладным. Я оказываюсь во власти некой силы, временно парализующей меня. Я ношу с собой амулет, который защищает от чар, но Лисутарида – глава Гильдии чародеев, и у нее имеются такие заклинания, которые нелегко разрушить.

– Лисутарида! – рычу я. – Сними чары и впусти меня. Я знаю, что ты ничем не занята, а просто куришь фазис.

Я борюсь с заклинанием, с трудом продвигаясь вперед на несколько дюймов.

– Я все равно не уйду. Впусти меня, или я выбью дверь!

Чары слабеют, и я стрелой лечу вперед. Дверь открывается, и я с шумом валюсь на пол. Лисутарида, сидя в своем любимом кресле на золотой подушке, смотрит на меня сверху вниз с праздным презрением.

– Фракс, если попытаешься выбить одну из моих дорогих дверей, я взорву твою голову, – говорит она. – Что привело тебя сюда? У меня в данный момент очень мало свободного времени.

Проведя за кальяном всего несколько минут, Лисутарида еще не слишком опьянела, однако, судя по стойкому аромату в комнате и отсутствующему выражению на ее лице, скоро забалдеет. Она набивает в трубку такое количество фазиса, которое может вырубить даже дракона.

– Меня привело сюда стремление к знаниям.

– А, так Макри все же удалось заставить тебя заняться самообразованием?

– Весьма забавно. Я пришел, чтобы узнать, что происходит на самом деле и сколько еще времени осталось до битвы, а также все, что ты знаешь о готовящемся вторжении. Никто в правительстве не хочет говорить мне об этом. Да брось ты свою соску на минуту!

Посторонний наблюдатель очень удивился бы тому, что я так запросто разговариваю с Лисутаридой. Она ведь, в конце концов, глава Гильдии чародеев, не говоря уже о том, что в ее жилах течет аристократическая кровь. Однако в нынешнем году я оказал ей ряд весьма значимых услуг. Именно я практически в одиночку помог Лисутариде во время выборов стать главой Гильдии, а летом спас ее репутацию, установив местонахождение весьма ценного магического кристалла, который она по рассеянности обронила на скачках. Кроме того, я видел, как Лисутарида, накурившись фазиса, упала навзничь в моей конторе. После того случая я счел возможным вести себя в ее присутствии непринужденно.

– Приходится прибегать к успокоительным средствам после общения с этими людьми. Хормон ужасный зануда, а Ланий Солнцелов и старый Хасий сомневаются в точности моих наблюдений.

– В самом деле?

Ланий – главный маг при дворцовой страже. Хасий служит главным магом в Обители справедливости. Внезапно на лице Лисутариды появляется выражение досады.

– Да, в самом деле. Трудно заглядывать в центр Земли Орков, Фракс. Даже обладая зеленым драгоценным камнем и всеми магическими силами, которые только имеются в моем распоряжении, почти невозможно получить чистое изображение. Гильдия оркских колдунов старается изо всех сил, чтобы защититься от нашего проникновения в их тайны. Я не могу напрямую связаться с принцем Амрагом и не в состоянии подслушивать, что говорится во время его встреч с другими орками. Но мне удалось узнать о том, что он планирует. В их планы, без сомнения, входит молниеносное вторжение. Я видела, как собираются войска и слетаются драконы.

– Так почему же другие маги сомневаются в твоих сведениях?

Лисутарида пожимает плечами и затягивается трубкой.

– Хасий Великолепный всегда был против моего избрания главой Гильдии чародеев. Он не может объективно оценивать мои доводы. Да к тому же он очень стар. Давно пора отправить его на пенсию. Что до Лания… кто знает? Дворцовая стража постоянно преследует свои собственные интересы. Его босс Риттий никогда не был моим другом. Им трудно что-либо доказать. Городу пора готовиться к войне и собирать союзников, а не рассуждать о точном значении моих наблюдений на Востоке. Естественно, этот глупец, Овиний Верный, сообщает во дворец об их сомнениях. Круглый дурак! Как он стал главным советником по магии при короле, просто уму непостижимо.

Я сочувствую.

– В этом городе всегда так. Достойными людьми пренебрегают в пользу всяких никчемных личностей, которые умеют хорошо льстить. Посмотри на меня. Сняли с работы во дворце и вышвырнули вон. А ведь такого приличного детектива у них никогда в жизни не было.

– Ты напился на свадьбе Риттия и оскорбил его невесту, – говорит Лисутарида. – А ранее оскорбил самого Риттия. А еще ранее, если мне не изменяет память, оскорбил претора Капатия.

– Чем ты занимаешься? Ведешь записи? Эти люди заслуживают того, чтобы их оскорбляли. Неудивительно, что меня принудили напиться. Кстати, нельзя ли здесь выпить стакан вина?

Лисутарида игнорирует мою просьбу, чрезмерно увлекшись рассказом об Овиний.

– Он имел наглость заявить, что мои предположения слишком туманны в силу моего недовольства Эрминией. Как будто я позволяю семейным делам мешать моим военным исследованиям!

Боюсь, Лисутарида собирается прочитать мне лекцию насчет Эрминии. Я уже несколько раз слушал критику по этому поводу из уст Макри. Эрминия – жена сенатора или являлась таковой до того момента, как несколько месяцев назад вонзила ему в спину его же собственный кинжал. В суде она утверждала, что сенатор жестоко издевался над ней все десять лет брака. Суд, понимая, что такая защита не может снять обвинение в убийстве, приговорил ее к смерти. Сейчас она томится в тюрьме, ожидая приведения приговора в исполнение. Макри и, возможно, Лисутариду особенно раздражало то обстоятельство, что, окажись сенатор убийцей своей жены, его всего лишь изгнали бы из Турая. Во всех случаях, кроме исключительных, членам турайского правящего класса позволяется покидать город до казни. На Эрминию это положение не распространялось. Тяжелый жребий выпал на долю этой дамы, но так уж обстоят дела в Турае. Не понимаю только, почему Лисутарида считает своим долгом высказывать мне свое возмущение по этому поводу. Срочно меняя тему, я спросил ее, как обстоят дела по формированию союза.

– К счастью, все идет очень хорошо. Мы разослали вестников по всему Западу и связались с эльфийскими народами.