– В моей фаланге я не допущу пьянства, – мрачно замечает сенатор. – Вы пожалеете, если попадетесь мне пьяным. Гравий, следи за этим человеком.

Центурион Гравий окидывает меня свирепым взглядом, и я начинаю припоминать все то, что не нравилось мне в армии. Приходится подчиняться воинской дисциплине, и командир может за непослушание незамедлительно вышвырнуть тебя вон. Как только попадаешь в боевое подразделение, твои гражданские права сильно урезаются.

Марсию все мало. Он протягивает руку и прикасается к моему плащу.

– Что такое? Теплый магический плащ? Вы пользуетесь заклинаниями, чтобы утеплять одежду?

Я очень смущен, на меня смотрит вся фаланга.

– Кто же идет служить в таком плаще? – ревет сенатор. – Это что, женский батальон? Вы не переносите холодной погоды?

Он подходит ко мне вплотную.

– У тебя будут неприятности похуже плохой погоды, толстяк! А ну снимай плащ!

Я делаю, как мне велят, проклиная судьбу за то, что она привела меня в фалангу Марсия. Этот человек просто мелкий диктатор и позор армии. Надо подумать, как перевестись в другую часть.

Начинаются учения. Молодые люди все делают не так. Они теряют свои копья во время наступления и цепляются щитами за других воинов, когда мы отступаем. Температура понижается. Марсий выкрикивает приказы и угрозы. Он не распускает нас, даже когда с затянутого тучами неба начинает сыпать снег. Я продрог до самых костей. На могиле Снежной Королевы и то, наверное, теплее. А как хорошо начинался день… Будь прокляты безмозглые солдафоны!

Когда учения наконец заканчиваются, уже темнеет. Холод стоит лютый. Я закутываюсь в плащ, но все магическое тепло из него ушло. Мы молча покидаем поле. Бывалые солдаты наверняка разделяют мои мысли – наша фаланга безнадежна, и у нас вряд ли есть время, чтобы исправить положение.

Я направляюсь от стадиона к городской стене. По дороге меня обгоняет консул Калий со свитой. Он проверяет, как идут дела с подготовкой армии. Из небольшого шатра доносится аромат вкусной еды. Ныряю туда и обнаруживаю шеф-повара Эрисокса, который вынимает из маленькой полевой печки теплые кондитерские изделия и кладет их на серебряную тарелку. Наш консул и во время путешествий любит хорошо поесть.

Повар узнает меня и улыбается.

– Занимаюсь своим расследованием, – вру я ему. – Общался с консулом.

Эрисокс, возможно, понимает, что я лгу, но не мешает мне взять несколько булочек.

Я быстро удаляюсь, жуя на ходу, и присоединяюсь к толпе, входящей в город через Восточные ворота. Надо сказать, булочки отменные. Шеф-повар консула умеет делать свое дело даже в походных условиях.

Множество людей направляются на юг, поэтому поймать ландус практически невозможно. Я уже настраиваюсь на долгую пешую прогулку до дома, когда замечаю служебную карету претора Самилия, стоящую возле городских ворот. Самилий возглавляет Службу общественной охраны. Я две недели не могу попасть к нему на прием в Обители справедливости. Уверен, он способен рассказать много интересного по поводу ареста Лодия. Однако, как и все другие официальные лица Турая, претор не желает меня видеть.

– Сегодня у тебя несчастливый день, Самилий, – бормочу я. – Если уж Фракс захочет встретиться с тобой, он своего добьется.

Берясь за ручку дверцы, я слышу внутри кареты голоса. Претор, безусловно, будет взбешен, когда увидит, как я вхожу без всякого уведомления и начинаю с ходу допрашивать его. Но мне так холодно, я так устал и разочарован событиями последних дней, что не прочь поцапаться с властями. Распахиваю дверь и врываюсь внутрь.

– Не надо пытаться протестовать, Самилий. У меня к вам несколько вопросов, и вы должны ответить на них, нравится вам это или нет. Сопротивление бесполезно…

Я умолкаю. Внутри восьмиместной кареты нет никаких признаков претора. Да и префектов с сенаторами тоже не видно. Ни одного высокопоставленного чиновника. В карете сидят Макри, Ханама, Лисутарида и еще несколько женщин. Они изучают свитки.

– Какого…

– Фракс! – восклицает Макри. – Что ты здесь делаешь?

– Как ты смеешь вторгаться сюда столь наглым образом? – спрашивает Лисутарида.

– Он постоянно так поступает, – взволнованно говорит Макри. – Всякий раз, когда я занимаюсь со своей группой грамматикой, он врывается в комнату и мешает нам.

Лисутарида окидывает меня холодным взглядом.

– Ты что, возражаешь против того, что Макри учит читать женщин Турая?

– В карете претора?

– Мы с претором инспектировали маневры, – объясняет Лисутарида. – Самилий попросил меня побыть здесь, пока он занят на поле. Тем временем женщины учатся читать, и никого это не касается.

– Убирайся к черту, – добавляет Макри.

– Но ты ведь умеешь читать? – неуверенно обращаюсь я к Лисутариде.

– Я помогаю Макри в ее патриотических начинаниях. Морикс, ты опять неправильно написала слово.

Теперь, когда в карете находятся восемь женщин и один довольно большой детектив, тут остается совсем мало свободного места. За моей спиной кто-то открывает дверь, что вызывает некоторую суматоху. Раздаются громкие голоса.

– Что все это значит? – вопрошает претор Самилий, влезая в карету. – Кто эти люди?

– Ладно, на сегодня хватит, – говорит Макри и выходит через другую дверь.

За ней карету поспешно покидают еще шесть женщин, оставляя меня и Лисутариду наедине с разгневанным претором.

– Хорошо ли прошли учения? – спрашивает Лисутарида.

– Так себе, – отвечает Самилий. – Кто эти люди?

– Мои гости, – спокойно отвечает Лисутарида. – Я взяла на себя смелость показать им служебную карету. Обивка произвела на них большое впечатление.

– Серьезно?

– Конечно. Женщины были потрясены.

Претор явно доволен. Он кивает, затем переводит взгляд на меня.

– Один из ваших гостей?

– Нет, – отвечает Лисутарида. – Я не знаю, почему он здесь.

Теперь я уже далеко не в том воинственном настроении, в котором пребывал, когда садился в карету. Макри и ее проклятые ученицы поумерили мой пыл. Я сообщаю претору, что мне нужно задать ему несколько вопросов, но при этом как-то теряюсь и вовсе не похожу на того безжалостного детектива, каким казался самому себе несколько минут назад. Претор сообщает мне, что у меня есть три секунды, чтобы убраться к чертовой матери, иначе он кликнет охранников, которые бросят меня в камеру в Обители справедливости. Я смотрю на Лисутариду, ожидая от нее помощи.

– Нам нужно обсудить очень важный вопрос, касающийся предстоящей войны, – произносит Властительница Небес.

Я сдаюсь. Мне больше не хочется заниматься расследованием. Пора убираться отсюда. Совершая продолжительную прогулку под непрекращающимся снегом до «Секиры мщения», я придумываю обидные слова для Макри. Безумие этой женщины достигло новых высот, что крайне мешает моей работе. Просто не понимаю, как ее группа осмелилась проникнуть в служебную карету претора. Неслыханная наглость.

Войдя в дверь таверны, я направляюсь прямо к стойке, однако не узнаю ее. Стойка вся покрыта цветами. Я в недоумении. До сих пор Гурд никогда не украшал свое заведение растениями. Ему нравятся более мужественные темы: пара секир на стене или что-то в этом роде.

Появляется Макри.

– Что это? – спрашиваю я.

– Подарок Торагакса.