Солнышко мое.... — проникновенно звучал голос Визбора из динамиков радиолы, стоящей у изголовья кровати в спальне родителей. Сами родители сидели, обнявшись и разглядывая пухлый фотоальбом. — А это мы с Родькой в первой командировке на Памире. — тыкал пальцем в очередную фотографию Владлен Александрович: Помню — по глупости тогда приударили за проводницей, чуть шеи себе не своротили. Супруга весело пихала его локтем, не забывая отхлебывать из бутылки, и укоряла: Мне бы изменщик не рассказывал. — Я тебя еще и не знал, — смущался супруг и продолжал: Лиза! Какие там звезды! Я больше нигде таких звезд не видел. С грецкий орех! А луна! С арбуз.

Утром Сашу разбудил голос отца, доносящийся из прихожей: Лизок, а где мои коричневые ботинки, которые я из Чехословакии привез? — Зачем тебе ботинки Вла-дик? — отвечала с кухни Елизавета Анатольевна: Не помню. Может на антресолях. — Не может быть! — продолжал настаивать он: Я же их вчера вазелином пропитывал. — Отстань! — сквозь шум воды кричала супруга: Потом найдем. Мне сейчас надо Сашеньке вещи собирать. Два часа до отъезда. Саша сладко потянулась в кровати и протянула к окну, сквозь которое в комнату проникала небесная бирюза, руки, широко растопырив пальцы, словно желая ухватить кусок небосклона.

Родители проводили ее до отцовского зила. — С иностранцами особо не болтай. Лучше купайся больше. А то вышлют. Мама не скажешь. — предупредил отец. — Жалко Вадима не позвали,