захохотал Солнце.

Едва Саша вошла домой, Елизавета Анатольевна бросилась к дочери, крепко ухватила ее руку, закатала на ней рукав и углубилась в изучение сплетений вен на сгибе у локтя. Сделав соответствующие выводы, она отпустила Сашу и укоризненно произнесла: Эх ты! Врунья! — Мама! — попробовала оправдаться девушка: Ничего страшного не было. Мы сидели, разговаривали, песни слушали. — Какие песни! Звонил Вадим. Все рассказал. А еще твой приятель его чуть не искалечил. Мышью в него кидался, — негодовала мать. Саша не выдержала и хихикнула. — Мы же шутили с ним! Солнце очень приятный, добрый человек! Он даже не курит. — Какое Солнце? — понемногу успокаиваясь, спросила Елизавета Анатольевна. — Это прозвище — Солнце, — ответила девушка. — Вот видишь прозвище! — опять насторожилась мать: Приличным людям кличек не дают, — помолчала и добавила: Папа ногу сломал. Ведро выносил и упал. Иди на кухню и все честно ему расскажи. — Все? — ехидно поинтересовалась Саша. — Все. — кивнула мать. — Ладно. — пожала плечами девушка и направилась на кухню. Отца она застала сидящим за столом в компании дяди Родиона. Правую ногу Владлена Александровича сковывал гипс, левая рука держала початую бутылку Столичной, а лицо выражало одновременно радость и умиротворение. Впрочем, при появлении Саши, лицо быстро сменило выражение на озадаченное. — Папа... — с порога рубанула девушка: Папа я стала хиппи! Владлен Александрович звонко хлопнул