— Они что, торопятся?

— Не больше и не меньше, чем обычно. На канале всегда все торопятся, правда? Никогда не знаешь, что тебя там ждет. Можно потерять целые часы у какого-нибудь шлюза, а можно пройти и за десять минут. Но ведь быстрее идешь, больше заработаешь.

— Вы ничего не слышали сегодня ночью?

— Ничего. А почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось?

Мегрэ не ответил. Он поехал дальше и теперь останавливался у каждого шлюза, у каждого судна.

Он без труда раскусил Глорию Негретти. Хоть она и утверждала, что ничего такого не скажет, но фактически выложила все, что знала, так как была неспособна сдерживаться. И неспособна лгать. Иначе она придумала бы что-нибудь посложней.

Итак, она слышала, как сэр Лэмпсон просил Владимира узнать, где находится «Провидение». Значит, комиссар не зря интересовался баржей, которая прибыла из Мо в воскресенье вечером, незадолго до смерти Мэри Лэмпсон. Почему-то полковник хотел нагнать именно ее. Какая связь существовала между «Южным Крестом» и тяжелой баржей, которую медленно тащили две лошади?

Двигаясь на велосипеде вдоль канала и все с большими усилиями нажимая на педали, Мегрэ строил разные предположения, но они приводили только к отрывочным или неприемлемым заключениям.

Но разве гневные обвинения Негретти не бросали свет на историю со значками?

Не один раз Мегрэ пытался восстановить, куда ходили и откуда возвращались участники событий, разыгравшихся на канале в течение ночи; твердо он знал одно: Вилли Марко мертв.

Всякий раз комиссар чувствовал: в его версиях что-то не сходится. Ему казалось, что в них не хватает еще одного действующего лица, которым был не полковник, не мертвец, не Владимир.

И вот обитатели «Южного Креста» теперь вновь встретятся с кем-то на борту «Провидения». С кем-то, кто, очевидно, причастен к преступлению. А может быть, и к двум преступлениям. Разве нельзя предположить, что этот кто-то принимал участие и во втором убийстве?

Ночью расстояния на бечевнике преодолеваются быстрее, тем более на велосипеде.

— Вы ничего не слышали этой ночью? Не заметили ничего необычного на борту «Провидения», когда эта баржа проходила здесь?

Комиссар и без того занимался неблагодарной работой, а тут еще опять заморосил дождь.

— Ничего.

Расстояние между Мегрэ и «Южным Крестом» все увеличивалось. «Южный Крест» терял у каждого шлюза не меньше двадцати минут, а Мегрэ, хоть ему и тяжело было ехать в одиночку по пустынной дороге, упрямо продолжал путь.

Он проехал уже сорок километров. Смотритель шлюза в Сарри сказал:

— Моя собака залаяла, но я не придал этому значения и сразу заснул.

— Вы знаете, где ночевала баржа «Провидение»?

Собеседник что-то мысленно подсчитал.

— Постойте. Я не удивлюсь, если она уже дошла до Поньи. Хозяин баржи хотел сегодня вечером быть в Витриле-Франсуа.

Еще два шлюза. Ничего! Мегрэ оба раза пришлось подниматься наверх к смотрителям: чем дольше он ехал, тем оживленней становилось движение. В Везиньоле очереди ждали три судна. В Поньи их было семь.

— Ничего я не слыхал, — проворчал смотритель шлюза Поньи, — но очень хотел бы знать, какой наглец взял мой велосипед.

Комиссар вытер пот с лица. Он задыхался, ему было жарко. Он проехал пятьдесят километров, не выпив и кружки пива.

— А где же ваш велосипед?

— Откроешь затворы, Франсуа? — крикнул смотритель коноводу, а сам повел Мегрэ к своему дому.

В кухне речники пили белое вино, которое подавала им женщина, держа на руках грудного ребенка.

— Вы не будете на нас жаловаться, правда? Продавать вино, конечно, запрещается, но ведь все это делают. Не из-за денег даже, а скорее — чтобы оказать услугу. Вот поглядите… — Смотритель шлюза указал на дощатый чулан в стене. Двери в нем не было. — Видите велосипед? Это женин. Я всегда ей говорил, что его нужно убирать на ночь, но она считает, что от него в доме грязь. А пропал — и мы как без рук. Ведь до ближайшей бакалеи отсюда четыре километра. Обратите внимание: тот, кто его брал, — странный человек Я мог бы сразу и не заметить. Но вчера к нам на целый день приехал мой племянник. Он работает механиком в Реймсе. А у меня цепь лопнула. Он починил ее и все смазал. Вчера на машине никто не ездил. А сейчас смотрите: левая педаль сломана и шина выглядит так, словно на ней проехали не меньше ста километров. Вы что-нибудь понимаете? Но велосипедом кто-то пользовался и, приведя его назад, не дал себе труд почистить его. А ведь дождь лил всю ночь. Вы же видели, какая грязь на дороге!

— Какие баржи ночевали поблизости?

— Минутку… «Мадлена», должно быть, пошла в Ла-Шоссе: зять ее хозяина держит там закусочную «Милосердие» — да, эта баржа ночевала здесь, пониже моего шлюза.

— Она пришла из Дизи?

— Нет. Эта баржа шла вверх по течению от Соны. Остается только «Провидение». Баржа прошла здесь вчера в семь вечера. Направлялась в Оме — там хорошая гавань.

— У вас есть другой велосипед?

— Нет. Но этим все-таки можно пользоваться.

— Я вас попрошу запереть его где-нибудь. Не ездите пока на нем. Если понадобится, возьмите где- нибудь напрокат. Могу я на вас рассчитывать?

Из кухни выходили речники, и один из них крикнул смотрителю:

— Так-то ты нас угощаешь, Дезире?

— Минутку. Я разговариваю с месье.

— Как вы думаете, где я смогу догнать «Провидение»?

— Ну, эта баржа идет пока еще быстро. Вряд ли вы нагоните ее ближе Витри-ле-Франсуа.

Мегрэ уже было отъехал, но вернулся, отыскал в своей велосипедной сумке гаечный ключ и отвинтил обе педали с велосипеда смотрителя.

Смотритель шлюза в Дизи шутя сказал:

— Когда уже нигде нет дождя, существуют все-таки два места, где он наверняка льет, — Дизи и Витри- ле-Франсуа.

Мегрэ приближался к городу, а дождь заморосил вновь, мелкий, ленивый, бесконечный.

Облик канала менялся. На берегах появились заводы, и комиссар долго ехал в толпе рабочих, выходивших с одного из них.

Кое-где шла разгрузка барж, другие ждали своей очереди.

Каждый километр — цементный завод, или карьер, или печь для гашения извести. А дождь смешивал белую пыль, рассеянную в воздухе, с грязью дороги. От цементной пыли все тускнело: черепичные крыши домов, деревья, трава.

От усталости Мегрэ уже качало из стороны в сторону.

Он непрестанно думал о деле, хотя ему казалось, что он ни о чем не думает. Он старался связать концы с концами, но не мог пока что соединить их в надежный узел.

Когда он увидел шлюз Витри-ле-Франсуа, спустилась ночь, испещренная огнями многочисленных барж. Их стояло в длинной очереди друг за другом около шестидесяти.

Слышались крики, ругательства, иногда на ходу передавались новости.

— Эй, «Самум»! Твоя невестка из Шалон-сюр-Сон просила передать тебе, что увидится с тобой на Бургундском канале. С крестинами подождут. Привет от Пьера!

У ворот шлюза суетились люди.

А над всем этим расстилался туман, сквозь который едва различались фигуры, перемещавшиеся от одной баржи к другой.

Мегрэ читал названия, написанные на корме. Кто-то крикнул ему:

— Здравствуйте, месье!