ним покончено. Где-то я потерял Энрико. Посиди минутку, подожди, пока я его приведу.

Принц не хотел, чтобы Альфонсо узнал, как бесславно закончился его поединок с драконом.

— Ладно, старина, — согласился Альфонсо, — а нет ли у тебя чего-нибудь закусить? Я зверски проголодался.

Принц Зазнайо предвидел такую просьбу, он дал ему холодных колбасок (до которых брат был большой охотник) и хлеба, и младший брат выразил свое полное удовлетворение. Затем Зазнайо оставил Альфонсо одного, предупредив, чтобы во избежание несчастного случая (какой приключился с Бенсоном) он, не дай бог, не садился на ковер. А сам полез в гору. И вот очень скоро он увидел в какой-то впадине меч, на рукояти которого в солнечных лучах играли алмазы, — то был меч Энрико. Рядом лежала кучка серого пепла. Принц полил ее водичкой из Львиного Фонтана, и перед ним возник Энрико.

— Ну и любишь ты поспать, Энрико, — сказал ему Зазнайо, — пойдем же, а то Альфонсо расправится с завтраком без нас, если мы не поторопимся.

Они подоспели как раз вовремя, чтобы получить свою долю, и когда Зазнайо рассказал им про битву чудовищ, они все выпили за здоровье Ледомахи. Но ни один из братьев так и не узнал, что они оба были уже безнадежно мертвы, — Зазнайо обманул их, сочинив историю, будто гора заколдована и, пока Огнемет был жив, все, кто попадал туда, засыпали. Про летающий ковер он им, однако, рассказал, но их это не очень поразило, они и сами читали про него в «1001 ночи» и в других исторических сочинениях.

— А сейчас мы с вами развлечемся, — добавил Зазнайо и, велев им тоже сесть на ковер, пожелал очутиться в долине Ледомахи.

Там они оказались в один миг — среди старинных рыцарей, замороженных, как мы помним, в ледяные статуи. Их там набралось целое войско, в самых разных видах доспехов — греки, римляне и рыцари-храмовники, вроде Фрон де Бёфа и де Буагильбера, словом, все те храбрые воины, которые пытались одолеть Ледомаху с тех пор, как стоит мир.

Зазнайо отлил братьям понемножку воды в шапки и велел обходить всех вокруг и капать на оледеневших рыцарей по капле — но две. Они быстро принялись за дело, и — о чудо! — каждый рыцарь по очереди оживал вместе со своим конем и кричал, потрясая мечом: «Да здравствует принц Зазнайо!», — на греческом, латинском, египетском, французском, немецком и испанском, — и принц отлично их понимал и свободно отвечал каждому на его языке. Потом он построил их в боевом порядке и выслал вперед в Фалькенштейн, наказав кричать по дороге: «Принц Зазнайо возвращается назад!» Копыта их коней стучали, знамена развевались, солнце сверкало на остриях копий, они скакали в Фалькенштейн, и когда король их увидел, уверяю вас, ему совершенно расхотелось вешать Зазнайо.

Принцы вернулись на ковре в Глюкштейн и, зайдя в лучший трактир, пообедали и легли спать. На другое утро, взяв с собой посла, которому все рассказали, и леди Розалинду, они все благополучно долетели на ковре до Фалькенштейна. Король долго заливался слезами на плече то у Альфонсо, то у Энрико, и они не могли взять в толк, почему отец и леди Молинда с леди Кэтлиной столько плачут, но скоро все развеселились и стали смеяться. И тут — ну кто бы додумал, что он такой коварный! — король отказался выполнять свое обещание и восстановить Зазнайо в правах наследника престола! Короли — они такие…

Однако Зазнайо спокойненько попросил принести ему голову Огнемета, а потом сказал, что польет ее волшебной водой и вернет Огнемета к жизни, если король не поведет себя должным образом. Угроза эта подействовала, и король Грогнио принес свои извинения. Он пожал при всех принцу Зазнайо руку, поблагодарил его и сказал, что гордится им. Что касается леди Розалинды, то старый джентльмен буквально влюбился в нее и немедленно послал за придворным священником, требуя быстро обвенчать всю молодежь сразу, не дожидаясь всяких там свадебных тортов, модисток и тому подобной ерунды.

Как раз когда они выстраивались процессией, чтобы шествовать в церковь, кто бы, вы думали, появился в последнюю минуту? Королева! Ее величество добиралось из Глюкштейна почтовой каретой и, к счастью, пропустило все события с той поры, как Зазнайо, Бенсон и король покинули Глюкштейн. Я говорю — к счастью, потому что если бы она услыхала о них, она не поверила бы ни одному слову. А так, видя Альфонсо и Энрико в добром здравии, королева, очень довольная, сказала:

— Гадкие мальчики! Где вы пропадали? Ваш отец рассказывал тут нелепую историю, будто бы вас убил сказочный зверь. Пф! Так я и поверила! Я все время говорила, что вы попутешествуете — и вернетесь домой. Правда, Зазнайо?

— Конечно, ваше величество, — подтвердил тот, — и я тоже так говорил. Я же вам говорил?

И все придворные хором ответили:

— Говорили, ваше высочество! — Но некоторые тихонько пробурчали: — Вечно он со своим «я же вам говорил»…

Королеве представили леди Розалинду, и королева сказала, что «помолвка была скоропалительной, но молодые люди, вероятно, сами лучше разбираются в своих личных делах». И это так и есть! Таким образом, три парочки были обвенчаны со всем возможным ликованием. Но королева так до конца жизни и не поверила, что к этому привели какие-то чрезвычайные события.

Свой медовый месяц принц Зазнайо и принцесса Розалинда провели в старом замке, где когда-то принца бросили одного. Но теперь замок был обставлен элегантнейшим образом. А господин Фрэнк бродил, задрав хвост, с таким видом, будто замок принадлежит ему.

На второй день медового месяца принц с принцессой сидели в саду, и принц спросил:

— Вполне ли ты счастлива, дорогая?

И Розалинда ответила:

— Да, вполне.

Но принцу не понравился ее тон, и он сказал:

— Нет, что-то ты скрываешь. Признайся, в чем дело.

— Да, ты прав, — ответила Розалинда, кладя ему головку на плечо и говоря еле слышным голосом, — мне хочется, чтобы все любили тебя так, как я. Нет, не так, конечно, но чтобы они хорошо к тебе относились. Сейчас они не могут к тебе хорошо относиться, потому что боятся тебя — ты такой ужасно умный! Не мог бы ты надеть свою шапочку, выполняющую желанья, и пожелать сделаться не умнее других? Тогда все тебя полюбят!

Принц подумал минутку и ответил:

— Твое желание — закон, дорогая. Я готов на все, лишь бы доставить тебе удовольствие, Подожди меня здесь!

И он в последний раз взбежал по винтовой лестнице на чердак и надел шапочку. «Нет, — подумал он, — этого я не пожелаю. У каждого мужа есть один секрет от жены. Это и будет мой секрет». И он произнес вслух:

— Хочу казаться не умнее других.

Потом он спустился вниз, и принцесса сразу заметила в нем большую перемену (на самом-то деле он нисколечко не переменился), и все остальные — тоже. И хотя принц оставался таким же умным, как раньше, никто этого не понимал, и поэтому он стал самым популярным из принцев, а в конце концов — самым любимым из королей, когда-либо правивших Пантуфлией.

И лишь изредка королева Розалинда говорила:

— Мне кажется, дорогой, ты так же умен, как и прежде.

И так оно и было!