Солнце, желтое, словно дыня,украшением над тобой.Обуяла тебя гордыня —это скажет тебе любой.Нет нигде для тебя святыни —ты вещаешь, быком трубя,потому что ты не для дыни —дыня яркая для тебя.Это логика, мать честная, —если дыня погаснет вдруг,сплюнешь на землю — запаснаявылетает в небесный круг.Выполненье земного планав потемневшее небо дашь, —то светило — завод «Светлана»,миллионный его вольтаж.Всё и вся называть вещами —это лозунг. Принятье мер —то сравнение с овощамивсех вещей из небесных сфер.Предположим, что есть по смертиза грехи человека ад, —там зловонные бродят черти,печи огненные трещат.Ты низвергнут в подвалы ада,в тьму и пакостную мокреть,и тебе, нечестивцу, надов печке долгие дни гореть.Там кипят смоляные речки,дым едуч и огонь зловещ, —ты в восторге от этой печки,ты обрадован: это вещь!Понимаю, что ты недаром,задыхаясь в бреду погонь,сквозь огонь летел кочегароми литейщиком сквозь огонь.Так бери же врага за горло,страшный, яростный и прямой,человек, зазвучавший гордо,современник огромный мой.Горло хрустнет, и скажешь: амба —и воспрянешь, во тьме зловещ…Слушай гром моего дифирамба,потому что и это вещь.
1932
«Ты шла ко мне…»
Ты шла ко мне пушистая, как вата,тебя, казалось, тишина вела, —последствиями малыми чреватас тобою встреча, Аннушка, была.Но все-такисвоим считаю долгомя рассказать, ни крошки не тая,о нашем и забавном и недолгомзнакомстве,Анна Павловна моя.И ты прочтешь.Воздашь стихотвореньюты должное…Воспоминаний рой…Ты помнишь?Мы сидели под сиренью, —конечно же, вечернею порой.
