И лечь бы, дышать бы распяленным горлом, — тяжелое солнце горит вдалеке… С надежною ленью в молчанье покорном глядеть на букашек на левой руке. Плывешь по траве ты и дышишь травою, вдыхаешь травы благотворнейший яд, ты смотришь — над потною головою забавные жаворонки стоят… Но это — мечта. И по-прежнему тяжко, и смолы роняет кипящая ель, как липкая сволочь — на теле рубашка, и тянет сгоревшую руку портфель. Коль это поэзия, где же тут проза? — Тут даже стихи не гремят, а сопят… Но дальше идет председатель колхоза, и дымное горе летит из-под пят. И вот положение верное в корне, прекрасное, словно огонь в табаке: идет председатель, мечтая о корме коней и коров, о колхозном быке. Он видит быка, золотого Ерему, короткие, толстые, бычьи рога, он слышит мычанье, подобное грому, и видимость эта ему дорога. Красавец, громадина, господи боже, он куплен недавно — породистый бык, наверно не знаешь, но, кажется, всё же он в стаде, по-видимому, приобык. Закроешь глаза — багровеет метелка длиной в полсажени тугого хвоста, а в жены быку предназначена телка — красива, пышна, но по-бабьи проста. И вот председателя красит улыбка — неловкая шутка, смешна и груба… Вернее — недолго, как мелкая рыбка, на воздухе нижняя бьется губа. И он выпрямляет усталую спину, сопя переводит взволнованный дух — он знает скотину, он любит скотину постольку, поскольку он бывший пастух. Дорога мертва. За полями и лесом легко возникает лиловая тьма… Она толстокожим покроет навесом полмира, покрытая мраком сама. И дальше нельзя. Непредвиденный случай — он сходит на землю, вонзая следы. Он путника гонит громоздкою тучей и хлестким жгутом воспаленной воды. Гроза. Оставаться под небом не место — гляди, председатель, грохочет кругом, и пышная пыль, превращенная в тесто, кипит под протертым твоим сапогом. Прикрытье — не радость. Скорее до дому — он гонит корявые ноги вперед, навстречу быку, сельсовету и грому, он прет по пословице: бог разберет. Слепит мирозданья обычная подлость, и сумрак восходит, дремуч и зловещ. Идет председатель, мурлыкая под нос, что дождь — обязательно мокрая вещь. Бормочет любовно касательно мокрых явлений природы безумной, пустой… Но далее песня навстречу и окрик, и словно бы просьба: приятель, постой!.. Два парня походкой тугой и неловкой,
