Постараюсь изложить случившееся с максимальной точностью, насколько это в моих силах.

В пятницу, третьего мая, ночь была темная, пасмурная. Самая подходящая ночь для прогулок чудовища. Около одиннадцати я вышел из дому, взяв с собой лампу и ружье и предварительно оставив на столике в спальне записку, в которой сообщал, что, если я не вернусь, искать меня следует около расщелины. Добравшись до входа в шахту римлян, я притаился среди скал, затенил лампу и стал терпеливо ожидать, держа наготове заряженное ружье.

Время тянулось томительно долго. Внизу в долине мерцали огоньки в окнах домиков фермеров, и до меня едва доносился бой часов на колокольне в Чэппель-Дэйле. Эти признаки существования других людей лишь усиливали чувство одиночества, и мне пришлось призвать все свое мужество, чтобы побороть страх и не поддаться искушению навсегда оставить эту опасную затею и скорее вернуться домой на ферму. Но самоуважение, заложенное в натуре каждого человека, упорно заставляет его идти к однажды намеченной цели. Одно только чувство собственного достоинства и спасло меня в тот момент; только оно укрепило меня в борьбе с инстинктом самосохранения, который гнал меня прочь от расщелины. Теперь я рад, что у меня хватило выдержки. Как бы дорого ни обошлось мне все это, мужество мое, во всяком случае, было безупречно.

На далекой церкви пробило полночь, затем — час, два. Это было самое темное время ночи. Тучи проносились низко над землей, в небе — ни звездочки. Где-то в скалах громко ухала сова, и более ни звука, только мягкий шелест листвы. И вдруг я услышал его!

Далеко в глубине тоннеля раздались приглушенные шаги, мягкие и в то же время такие грузные. Загрохотали камни, осыпаясь под могучей поступью гиганта. Шаги приближаются. Вот они уже рядом. Затрещали кусты вокруг арки, и в ночной тьме я увидел смутные очертания какого-то огромного, фантастического первобытного существа, бесшумно и проворно выходящего из тоннеля. Изумление и ужас парализовали меня. Я ожидал увидеть нечто страшное, и все же оказался совсем неподготовленным к тому, что предстало перед моими глазами. Я лежал, оцепенев и затаив дыхание, пока огромная черная туша не пронеслась мимо меня и не скрылась в темноте.

Но теперь я твердо решил дождаться возвращения чудовища. Со стороны спящей долины не доносилось ни звука, который свидетельствовал бы, что там бродит на свободе это воплощение ужаса. Ничто не подсказывало мне, как далеко ушло чудовище, что делает и когда может вернуться. Но на этот раз нервы ни на миг не подведут меня, оно не пройдет безнаказанно мимо. Стиснув зубы, я поклялся себе в этом, когда нацелил ружье со взведенным курком на вход в расщелину.

И все-таки я опять едва не пропустил его. Ничто не предвещало появления зверя, мягко ступавшего по траве. Внезапно, как темная быстрая тень, передо мной появилась громадная масса и устремилась к входу в расщелину. И снова моя воля была парализована — палец бессильно застыл на спусковом крючке. Невероятным усилием я стряхнул с себя оцепенение. В тот момент, когда чудовищная тварь, продравшись сквозь кусты, уже слилась с чернотой расщелины, я выстрелил в удалявшуюся темную тень. В свете яркой вспышки я мельком увидел косматую гору: грубую, ощетинившуюся шерсть, сероватую сверху и почти белую внизу, огромное тело на коротких толстых кривых лапах. Видел я все это лишь одно мгновение. Затем послышался грохот камней — чудовище кинулось в свое логово. И тут, почувствовав необычайный прилив сил и отбросив все страхи, я открыл свою мощную лампу, спрыгнул со скалы и, сжимая ружье, кинулся вслед за чудовищем в шахту римлян. Моя превосходная лампа заливала тоннель ослепительным светом, совсем непохожим на желтое мерцание свечи, с которой я пробирался здесь двенадцать дней тому назад. Стремительно несясь по тоннелю, я видел впереди чудовище; громадное тело его заполняло все пространство между стенами тоннеля. Шерсть, походившая на грубую бесцветную паклю, свисала длинными густыми космами, развевавшимися, когда зверь бежал. Своей шерстью животное напоминало гигантскую неостриженную овцу, но было значительно крупнее самого крупного слона, и почти квадратное. Сейчас мне самому кажется невероятным, что я отважился преследовать такое страшилище в недрах земли, но когда в жилах человека закипает кровь от сознания, что из рук ускользает добыча, в нем пробуждаются первобытные инстинкты охотника, и благоразумие летит к чертям. Сжимая в руке ружье, я изо всех сил бежал за чудовищем.

Я заметил, что животное очень проворно. Вскоре, к несчастью, мне пришлось убедиться на себе самом, что оно к тому же и коварно. Я вообразил, что зверь в панике спасается бегством и мне остается только преследовать его; мысль о том, что он может сам напасть на меня, даже не зародилась в моем разгоряченном мозгу. Я уже упоминал, что тоннель, по которому я бежал, ведет в большую центральную пещеру. В крайнем возбуждении я влетел в нее, боясь одного — упустить зверя. И вот в этот момент чудовище неожиданно повернулось ко мне. В один миг мы оказались друг против друга.

То, что я увидел в ослепительном свете лампы, навсегда запечатлелось в моей памяти. Зверь, как медведь, поднялся на задние лапы и навис надо мной — огромный, разъяренный. Ни в одном кошмарном сне я не видел ничего подобного.

Я сказал, что зверь встал на задние лапы, как медведь; в нем и было что-то медвежье, если только можно представить себе медведя раз в десять больше самого гигантского из живущих на земле, И его поза, и повадки, и длинные кривые передние лапы с желтоватыми когтями, лохматая шерсть, красная разверстая пасть с огромными клыками — все напоминало медведя. Только одним он отличался и от медведей и от любого из обитающих на земле существ. Я содрогнулся от ужаса, когда увидел, что глаза его, заблестевшие при свете лампы, были огромные, выпуклые, белые и незрячие.

Мгновение его огромные лапы качались над моей головой. Потом чудовище бросилось на меня, а я, все еще держа лампу, рухнул на землю и лишился сознания.

Очнулся я уже на ферме Эллертонов. Со времени этого ужасного происшествия в расщелине Голубого Джона прошло два дня. Похоже, что я всю ночь пролежал без сознания в шахте. У меня оказалось сотрясение мозга, левая рука и два ребра были сломаны. Оставленную мною записку нашли утром, и сразу же человек десять фермеров отправились на поиски; меня нашли в расщелине и отнесли домой, после этого я долго лежал в бреду.

От диковинного зверя не осталось и следа, не было даже пятен крови, которые бы указывали, что моя пуля попала в него, когда он убегал. Кроме моего бедственного состояния да еще отпечатков на грязи, в пещере не было ничего, что могло бы подтвердить мой рассказ.

С тех пор прошло уже шесть недель, я снова могу выходить и греться на солнышке. Как раз напротив меня высится отвесный склон холма и видны серые известковые скалы, а около них, сбоку, — темная дыра, обозначающая вход в расщелину Голубого Джона. Но она уже никогда больше не будет внушать ужас. Никогда больше ни одно загадочное существо не выползет из этого зловещего тоннеля и не проникнет в мир. Ученые и образованные люди, вроде доктора Джонсона, могут смеяться надо мной, но местные фермеры ни разу не усомнились в моей правдивости.

На следующий день после того, как ко мне вернулось сознание, сотни фермеров собрались у входа в расщелину Голубого Джона.

Вот что писал об этом «Кастльтонский курьер»: «Наш корреспондент, а также несколько смелых и предприимчивых людей, прибывших из Матлока, Бак-сгона и других мест, тщетно требовали позволить им спуститься в шахту, чтобы обследовать ее до самого конца и досконально проверить невероятный рассказ доктора Джеймса Хардкастля. Местные фермеры взяли дело в свои руки. С самого раннего утра они усердно заваливали вход в шахту. Рядом поднимается крутой скалистый склон, и сотни добровольцев скатывали по нему огромные камни в расщелину, пока не завалили вход в нее. Так закончилось это происшествие, породившее столь великое волнение по всей округе.

Мнения местных жителей по этому поводу резко разошлись. Одни считают, что слабое здоровье и, возможно, некоторое повреждение мозга на почве туберкулеза вызывали у доктора Хардкастля странные галлюцинации. Они полагают, что навязчивая идея заставила доктора Хардкастля спуститься в тоннель и что там он ушибся при падении. Противная сторона утверждает, что легенда о загадочном чудовище, таящемся в ущелье, возникла задолго до приезда доктора Хардкастля, и многие фермеры рассматривают рассказ доктора и полученные им ранения, как подтверждение существования чудовища. Так обстоит дело и таким загадочным оно я останется, ибо нет никакой возможности дать более или менее научное объяснение изложенным выше событиям».

Со стороны газеты было бы более разумным прежде, чем печатать эту статью, направить ко мне своего корреспондента. Я проанализировал события так детально, как никто другой, и, быть может, помог