неотступно по берегу буртасы и булгары, чтобы позволить нам покинуть ладьи. Да и что толку, ежели нам удастся это сделать? Разве можно пробиться к Саркел-реке, имея против себя втрое сильнейшего врага? А если можно, то как? Ты об этом хотел говорить со мной? Если да, слушаю.

– Великий князь, ты говоришь, что пробиться к Саркел-реке будет трудно. Это так. Но разве на Саркел- реке конец нашего пути? Нам нужно будет переправиться через него и снова мечом прокладывать дорогу домой, сражаясь уже не с буртасами и булгарами, а с иными степняками-ворогами. Не многим из нас будет суждено ступить ногой на родную землю, а может, и никому. И все-таки есть способ, как можно Возвратиться на Русь с наименьшими потерями.

– Какой?

– Во-первых, отправив весточку на Русь, запросить подмоги и указать, где она должна поджидать нас у Саркел-реки. Тогда нам придется пробиваться самим лишь к этому месту, а переправляться через реку и следовать дальше на Русь нам поможет конница воеводы Ярополка. Во-вторых, в борьбе с буртасами и булгарами надобно не только обороняться, но и нападать на них, поставив степняков в равные с нами условия. Во всем этом нам помогут он и его братья-казаки,– указал Микула на Сарыча.

– Ты предлагаешь воспользоваться помощью степных разбойников? – спросил Игорь.– А почему бы и нет, ежели им хорошо заплатить? Они прекрасно знают окрестные места, дороги до Саркел-реки и за ней, поэтому им вполне по силам доставить весточку о нас русским порубежникам. Но чем они могут помочь нам в борьбе с буртасами и булгарами? Своими двумя-тремя сотнями мечей они мало чем облегчат наше положение.

– Великий князь, дозволь на твой последний вопрос ответить мне,– вступил в разговор Сарыч.– Ты не веришь, что две-три сотни казачьих мечей могут быть тебе существенной подмогой? Напрасно, ибо все зависит от того, как их использовать. Ежели влить их в свое войско и заставить сражаться со степняками в чистом поле – да, цена им невелика. Но если казаки станут делать ночные набеги на вражий стан, будоражить его, не давая степнякам всю ночь ни сна, ни отдыха, я хотел бы посмотреть, какими они будут воинами днем. А если совершать ночью наскоки и на их табуны, распугивая и разгоняя их далеко по степи, то грош цена всаднику на голодном, сонном, едва волочащем от усталости ноги коне. А уж устраивать ночные набеги на вражьи становища, а тем паче на отпущенные в ночное табуны, мы, каза-ченьки, можем, как никто другой. Теперь подумай, великий князь, стоит ли тебе отказываться от нашей помощи?

– Сарыч сказал тебе не все,– заговорил Бразд, едва умолк казак.– Да, две-три сотни казаков могут устраивать ночные переполохи в неприятельском стане и не давать заодно отдыха их лошадям. Но ежели усилить казаков тремя-четырьмя сотнями наших дружинников, тоже посаженными на лошадей, буртасам можно принести гораздо больше вреда. Шесть-семь сотен чужих воинов, затаившихся за твоей спиной и могущих каждый миг в любом месте нанести неожиданный удар – это страшная угроза, особливо ночью. Поэтому я не отказался бы от казачьей помощи, а постарался бы употребить ее с наибольшей пользой для себя.

– Да разве я отказываюсь от нее?! – воскликнул Игорь.– Я просто не пойму одного – как они помогут нам отправить гонца на Русь, как умудрятся получить в подмогу себе наших дружинников, дабы сообща нападать ночью на степняков, ежели мы в ладьях посреди Итиль-реки, они невесть где в степных оврагах и подземных лазах, а между ними и нами неусыпные буртасские дозоры? Ведь они неотступно следуют за нами по обоим берегам, наблюдают за ладьями днем и ночью. Разве не пытались мы трижды высадиться ночью на берег, чтобы отправить гонца на Русь? И хотя каждый раз выбирали для этого самые глухие места, где лесная чаща вплотную подходит к реке, все три раза мы обнаруживали поджидавшие нас засады и после боя возвращались ни с чем. Прежде чем тешить себя сладостной мыслью о казачьей помощи, надобно придумать, как связаться с ними.

– Уже придумали,– ответил Бразд.– И как связаться с казаками в долине Злых духов, и как отправить к ним нашего гонца на русское порубежье и несколько сотен дружинников.

– Как?

– Каждый день у нас умирает несколько раненых и больных. Что делаем мы с их телами? Пристаем к берегу, где нет вражьего войска и с которого следят за нами лишь его дозоры, и предаем тела священному огню погребального костра. Причем огню предаются вместе тела русичей и викингов, поскольку души тех и других возносятся на Небо одинаково – с дымом священного костра. Разница лишь в том, что души русичей провожает к Перуну жрец-славянин, а души викингов – варяжский дротт. А ведь у викингов есть стародавний обычай проводов погибших воинов, который до сей поры не забыт ими. Почему бы ярлу Эрику не вспомнить о нем? Тем паче что и мы, русичи, используем этот способ прощания с мертвыми во время морских походов, когда поблизости нет места для погребального костра.

– Ты говоришь о сжигании мертвых воинов в ладьях прямо на воде? – спросил Игорь.– Я хорошо знаю этот обычай и сам сталкивался с ним в морском походе князя Олега на Царьград. Но зачем пользоваться этим способом сейчас, когда можно разложить костер на берегу и завершить уход погибших воинов на Небо тризной, которую невозможно свершить на воде в ладьях?

– Затем, что горящие ладьи сослужат последнюю службу не только покоящимся на них мертвым воинам, но и живым. Тем, что, находясь в воде, смогут с их помощью проплыть мимо вражеских дозоров и ступить на берег там, где их не ждут степняки.

– А ведь подобным способом на самом деле можно перехитрить степняков! – оживился Игорь.– Пускать ночью по течению горящие ладьи-костры, которые будут держать на плаву наших воинов. А чтобы их нельзя было увидеть в отблесках пламени и при свете луны, воинам следует находиться с головой в воде и дышать через полую камышинку, как поступаем мы при устройстве подводных засад на реках и болотах. Чтобы не вызвать у степняков подозрений, надобно приучить их к виду ладей-костров, еженощно плывущих по реке. Начнем это сегодня же! Сейчас же начинайте готовить ладьи.

– Великий князь, хотел бы перед уходом сказать тебе еще кое-что,– проговорил Микула.

– Говори.

– Посмотри на реку. Видишь, как высоки волны и как остервенело бьются они о борта ладей? При такой погоде дружинникам нельзя плыть с ладьями, волны будут заливать водой камышинки, не позволяя дышать, и вышвыривать их на поверхность реки, открывая взорам дозорных. Такая погода уже третий день, а до этого было спокойно и безветренно. А разбушевалась река после того, как я поведал воеводе Бразду свой план с горящими ладьями и тот одобрил его.

– Не пойму, как связать обычную бурю на реке и твой план спасения войска,– пожал плечами Игорь.

– Я вначале тоже не искал между ними никакой связи. А ночью увидел сон, вернувший меня в последний день сражения с хазарами у волока на Саркел-реку. Но теперь я сражался не в своей дружине, а среди викингов ярла Олафа и погибал вместе с ними в Итиль-реке под стрелами ал-арсиев. И мне врезалось в память, что, когда утром я занимал свое место в боевом строю сотни, на реке была лишь мелкая рябь, а ветер почти не ощущался. Зато когда я плыл под стрелами к драк-кару, меня швыряли огромные волны, а в ушах ревел ветер. Небо было заодно с врагами, боги воды отказались от русичей и заодно с хазарами губили нас! Это был вещий сон! Боги предупреждали, что им неугодно наше спасение, которое сулит мой план, и они вновь напускают на нас непогоду, дабы не позволить осуществиться нашему замыслу. Не знаю, чем мы прогневали богов воды, но понимаю, что следует снова принести им щедрые дары, как свершил это ты после захвата первой добычи на Хвалынском море. Но тогда ты выполнил клятву, данную волхву священного Перунова источника на Лысой горе, а сейчас надобно сделать это по собственной воле. И не медлить, ведь завтра мы достигнем места, откуда лежит кратчайший путь к долине Злых духов, и каждый лишний день плавания будет удлинять нашу дорогу к казакам.

Игорь почувствовал, как, несмотря на пронизывающий ветер, его спина покрылась потом, а внутри все похолодело. Небо, так вот в чем разгадка свалившихся на его голову в последнее время бед! Он забыл о богах воды и духах подводного и подземного мира, которых обещал волхву на Лысой горе умилостивить богатыми дарами во время похода на Каспий! Занятый повседневными многотрудными делами, поглощенный ежечасной борьбой то с идущими на него с оружием врагами, то с затаившимися рядом недоброжелателями, он совершенно забыл о данной у священного источника клятве и о том, что боги, как и люди, падки на дары и негодуют, долго не получая от людей щедрых подношений! Это они напоминали Игорю о причитающейся им доле, когда, опуская руку в доставленные Микулой и Сарычем сокровища, он ощущал холод в пальцах и покалывание ладони. Однако он не вспомнил о принесенной богам клятве и не поделился с ними бывшей