без еды, задыхавшимся от удушливого дыма, а то и раненным осколками камней и обломками лафетов. Солдаты держались, но у горожан дух стал ослабевать. Пришлось даже загонять их палками к орудиям, впрочем, многие из них тотчас падали замертво. К счастью вечером и в ночь на третий день, с четверга на пятницу, сила удара перекинулась на замки.

Оба замка, в особенности старый, закидали гранатами из больших мортир, впрочем, «особого вреда от них не было, поелику граната во тьме различима и от нее с легкостью можно увернуться». Только под утро, когда от смертельной усталости люди засыпали на ходу и валились с ног, погибло их все же довольно много.

Маленький рыцарь, Кетлинг, Мыслишевский и Квасиброцкий отвечали из замков на огонь турков. Генерал подольский время от времени заглядывал к ним, он ходил под градом пуль весьма озабоченный, но пренебрегал опасностью.

К вечеру, когда огонь усилился еще пуще, генерал подольский подошел к Володыёвскому.

— Мы здесь долго не продержимся, полковник, — сказал он.

— Продержимся, покуда турки стрельбою довольствуются, — ответил маленький рыцарь, — но они нас минами отсюда выкурят, камень уже долбят.

— В самом деле долбят? — с тревогой спросил генерал.

— От семидесяти пушек грохот стоит неумолчный, но случаются все же минуты тишины. Как придет такая минута, вы, ваша светлость, прислушайтесь и услышите.

Минуты этой пришлось ждать недолго, к тому же помог случай. Лопнула одна осадная турецкая пушка. Это вызвало замешательство, из других шанцев посылали узнать, что произошло, и стрельба на время прекратилась.

В этот момент Потоцкий с Володыёвским подошли к самому краю бастиона и стали прислушиваться. Спустя какое-то время уши их уловили весьма явственное звяканье кирок, дробящих скалу.

— Долбят, — сказал Потоцкий.

— Долбят, — подтвердил маленький рыцарь.

Оба замолкли. Великую тревогу выразило лицо генерала; подняв руки, он крепко сжал виски ладонями.

— Дело обычное при любой осаде, — сказал на это Володыёвский. — У Збаража под нами денно и нощно рыли.

Генерал поднял голову.

— И как поступал при этом Вишневецкий?

— Мы сужали кольцо валов.

— А нам что делать надлежит?

— Нам надлежит орудия и все, что можно, с собою захватить и в старый замок перенестись, поскольку он стоит на скалах, минам недоступных. Я так и рассчитывал: новый замок послужит нам для того лишь, чтобы дать неприятелю первый отпор, после мы сами взорвем его с фасада, а настоящая оборона только в старом начнется.

Наступила минута молчания, и опять генерал озабоченно склонил голову.

— А коли нам придется из старого замка отступать? Куда отступать станем? — спросил он подавленно.

Маленький рыцарь выпрямился, шевельнул усиками и указал пальцем в землю.

— Я только туда, — молвил он.

В тот же миг сызнова взревели пушки и целые стаи гранат полетели на замок, но уже стемнело, и их отчетливо было видно. Володыёвский, простившись с генералом, пошел вдоль стен и, переходя от одной батареи к другой, всех взбадривал, давал советы. Наконец ему встретился Кетлинг.

— Ну что?

Тот мягко улыбнулся и сказал, пожимая руку маленькому рыцарю:

— Видно от гранат, как днем. Огня нам не жалеют!

— Важная пушка у них лопнула. Ты взорвал?

— Я.

— Спать, однако, хочется.

— И мне, да не время.

— Женушки небось, беспокоятся, — сказал Володыёвский, — как подумаешь, сон бежит.

— Молятся за нас, — молвил Кетлинг, подняв глаза к летящим гранатам.

— Дай бог здоровья моей и твоей!

— Между шляхтянками, — начал Кетлинг, — нету…

Но не закончил — в эту как раз минуту маленький рыцарь, обернувшись, закричал вдруг что есть мочи:

— О боже! Батюшки светы! Что я вижу!

И бросился вперед. Кетлинг глянул удивленный: в нескольких десятках шагов от них, на подворье замка, он увидел Басю в сопровождении Заглобы и жмудина Пентки.