наконец разъехались, она вырвалась из его объятий.

— Ну, кажется, мы победили, — вздохнул Джед, делая вид, что не заметил ее желания поскорее освободиться от него.

— И что ты должен сделать, чтобы получить деньги? — спросила она.

— Просто пообещать, что войду в школьный совет.

— Ты — в школьном совете? Не могу поверить! Думаю, директор Снэвли тоже не поверит. Вот он удивится, узнав, каким ты стал хорошим человеком! — заметила Тэлли, украдкой взглянув на него.

— Правда?

— Я тебе это уже говорила раньше, — сказала она и, проскользнув у него за спиной, отправилась на кухню.

Джед пошел за ней.

— А ты считаешь, что я должен петь в церковном хоре?

— Все зависит от того, есть ли у тебя голос.

— Ты думаешь, я не умею петь? Я пою.

— Где? В душе?

— О, ты слышала? В следующий раз входи и присоединяйся.

Тэлли быстро отвернулась к раковине, но Джед успел заметить, что она покраснела. Ему нравилось дразнить Тэлли, наблюдать, как она смущается и старается сдержать улыбку, прятавшуюся в уголках губ. Ему нравилось, когда Тэлли дразнила его в ответ. Но это случалось нечасто. Она всегда была слишком серьезной.

— Я никогда не пел в одежде, но, думаю, сейчас стоит попробовать, — усмехнулся он, открывая посудомоечную машину и так ловко управляясь с тарелками, словно всю жизнь провел на кухнях ресторанов, а не в гостиных. — Как бы там ни было, завтра в девять утра я встречаюсь с Дуайтом и не вернусь без денег, — заявил Джед.

— А если он попросит тебя отлавливать бродячих собак, ты тоже согласишься?

— Я соглашусь на все, — ответил Джед.

Он пристально смотрел на нее, отметив про себя, как красиво лифчик обрисовывает линии ее груди. Это его жена, и сегодня они вместе давали званый обед. Тэлли готовила для него, а теперь он помогал ей убираться. При мысли о том, что они так быстро превратились в образцовую пару, Джед развеселился.

Но долго это не продлится. Если бы их брак был настоящим, они не загружали бы сейчас посудомоечную машину грязными тарелками, а отправились бы в спальню и предавались любви. Джед отвернулся от нее. А сегодня ночью он опять будет беспокойно метаться в своей одинокой постели, сгорая от желания.

— Ты выглядишь усталой, — резко сказал он. — Прими ванну и ложись спать, я все сам уберу.

— А ты разве не устал? Тебе не надоело нести всякую ерунду о Хармони? — Тэлли все еще сердилась из-за его неожиданной болтливости. Неужели его совсем не мучили угрызения совести за пустые обещания?

— Я нес ерунду о Хармони? Но я сказал правду! Ты же не станешь отрицать, что здесь отличная охота и рыбалка, а люди дружелюбны? Ведь так?

— Ну если здесь все так чудесно, то почему ты долго не возвращался? — Ей хотелось добавить: «И почему ты собираешься уехать сразу же после продажи ранчо?», но она промолчала.

— Да, ты застала меня врасплох, — признался он. — Дай мне подумать.

— Ты опять ускользаешь, — сказала она, наклонившись, чтобы поднять салфетку. — Обычно ты соображаешь гораздо быстрее.

Джед шутя хлестнул ее по спине кухонным полотенцем. Тэлли выпрямилась, рассерженно взглянула на него, но не выдержала и расхохоталась. Джед почувствовал прилив хорошего настроения. Он выпросит у Дуайта еще одну ссуду, и ничто не сможет сломить его решимость. Тэлли не стоит даже пытаться.

— А вот ты всегда соображала очень быстро. Ты знала ответы на все вопросы по математике, которые миссис Прутт задавала нам, — вспомнил он.

— У тебя хорошая память, — подтвердила она. — Но это было пятнадцать лет назад.

— Я помню и тот день, когда зашел в лавку твоего отца, чтобы купить гаечный ключ, — сказал он.

Тэлли прислонилась к кухонной стойке.

— А я думала, ты пришел купить презервативы!

Он присел на край стола, разглядывая ее прищуренными глазами.

— И ты так думала все это время?

Она кивнула.

— Те ребята просто дразнили тебя. Мне тогда было около четырнадцати, и я еще не знал, что делать с презервативами, — признался он.

— Чтобы такой беззастенчивый мальчишка не знал это…

— Мне хотелось, чтобы ты и остальные девушки так думали.

— Значит, ты не заслужил свою репутацию сексуального маньяка? — спросила она, наклоняя голову и скептически разглядывая его.

— Ну…

— Я так и думала.

Долгое время они молчали. Он внимательно разглядывал ее. Время остановилось, когда она взглянула на него и вспомнила, что он не раз приходил ей на помощь. В тот день в лавке и ночью после выпускного бала, когда сделал предложение. Ну а теперь кто кому должен прийти на помощь?

Джед шагнул вперед, но она не двинулась с места. Еще один шаг, и губы сольются в долгожданном поцелуе. Их глаза встретились. Она больше не могла выносить это напряжение, не могла смотреть в его голубые глаза и гадать, будут ли у них близкие отношения. Он обещал не навязывать ей себя. Тэлли вздохнула. Настоящие молодожены сейчас лежали бы в одной постели. Она опустила глаза и отправилась в спальню, где лампа отбрасывала мягкий свет на старинное одеяло со свадебными кольцами.

— Спокойной ночи, Тэлли, — произнес он в тишине пустой комнаты.

Тэлли приняла горячую ванну с экстрактом чайной розы, надела ночную рубашку своей бабушки и забралась на огромную кровать, утонув в море шелковых простыней. Она не часто думала о замужестве, но в ее мечтах все выглядело совсем по-другому. При мысли, что только ванная комната отделяет ее от мужа, у Тэлли учащенно забилось сердце. Но она убедила себя, что во всем виноваты усталость и напряжение, накопившиеся за день.

Тэлли встала и отправилась за аспирином. Не постучав, она рассеянно вошла в ванную и наткнулась на Джеда, выходившего из душа. Заметив Тэлли, он не растерялся, невозмутимо обмотал полотенце вокруг бедер, но она успела разглядеть великолепное тело мужа во всей красе.

У нее захватило дух. Джед был необыкновенно красив, именно таким она представляла себе настоящего мужчину. Ее глаза жадно следили за каплями воды, стекавшими по его широким плечам и исчезавшими под полотенцем. У нее пересохло во рту, а сердце бешено колотилось, грозя выпрыгнуть из груди.

Оправившись от удивления, он улыбнулся ей соблазнительной улыбкой, которую испробовал на сотнях женщин, внезапно появлявшихся в его ванной.

— Ты мог бы запереть дверь, — бессвязно пролепетала Тэлли.

— А ты могла бы постучать, — заметил он. — Но раз уж ты здесь, чем я могу помочь? — спросил он, не отводя глаз от целого ряда крошечных пуговиц на ее ночной рубашке. — О, я, кажется, знаю. Ты хочешь, чтобы я напел твою любимую мелодию.

— Нет… нет, спасибо, — пролепетала она, заикаясь. — Я зашла за аспирином.

— У тебя болит голова?