Когда они вошли, Анри Балбоч сидел за столом у дальней стены кабинета. Кабинет был обставлен скромно, в комнате средних размеров не было никаких особых украшений, если не считать картины, изображающей зимнее поле, и бара красного дерева, сейчас закрытого. Не так много было и техники. На столе, за которым сидел хозяин, стоял компьютер, боковой столик был занят еще одним компьютером и несколькими факсами, одну из стен занимала огромная электрифицированная карта мира с компьютерным управлением.

Стена кабинета напротив карты представляла собой большое окно, за которым виднелся глухой лес. Перед столом и у окна стояло несколько кресел.

Одетый в серую холщовую рубашку и такие же шорты, Анри Балбоч выглядел, как и должен выглядеть человек, возраст которого приближается к восьмидесяти. Узкий, почти полностью облысевший череп покрывали редкие седые волосы, от подбородка вниз тянулся, постепенно сходя на нет, мешочек морщинистой кожи, щеки и лоб покрывали старческие пятна. Небольшой крючковатый нос был покрыт красноватыми прожилками, свисающие вниз пустые щеки мелко дрожали при каждом слове. Однако спрятанные под надбровными дугами блеклые светлые глаза могли, если Анри Балбоч того хотел, заставить ощутить себя не очень уютно любого человека. Впрочем, Анри Балбоч крайне редко снисходил до того, чтобы прямо смотреть на кого-то. Для человека, которого ему нужно было привести в чувство или испугать, у него хватало других средств.

Войдя и почтительно поклонившись, Луи сказал:

— Шеф, позвольте вам представить господина Халида Сайе-да, которого вы знаете. И господина Иосифа Липницкого, с которым вы еще не встречались, но уже имели деловые отношения.

Встав, Анри Балбоч вышел на середину кабинета. Развел руками:

— Старик, ну что такое… Зачем такая официальность? Протянул руку Липницкому. Сказал после того, как они обменялись рукопожатиями:

— Господин Липницкий, я люблю других называть стариками — по-дружески. В молодости мы все называли так друг друга. Вы не обидитесь на меня?

По-русски Балбоч говорил бегло, с еле заметным акцентом.

— Ну что вы, господин Балбоч, — Липницкий улыбнулся. — Наоборот, мне приятно.

— Ну и отлично. — Подойдя к окну, хозяин кабинета некоторое время рассматривал лес. Повернулся: — Что, старики? Чувствуется, к нам в руки попало крупное дело?

Халид и Липницкий промолчали. Луи, кашлянув, сказал:

— Вроде того, шеф.

— Н-да. — Балбоч подошел к Халиду. — Вот что, старик, ты уж не обижайся на меня. Спустись-ка вниз, перекуси, выпей что-нибудь. Хочешь, просто погуляй. А мы с Луи пока поговорим с господином Липницким. Думаю, тебе скучно не будет?

— Конечно, нет, — сказал Халид.

— Я так и подумал. Если ты понадобишься, мы тебя вызовем. В любом случае я очень благодарен тебе. Запомни это.

— Спасибо, господин Балбоч.

Подождав, пока Халид выйдет, Балбоч сделал несколько шагов по кабинету. Показал на кресла:

— Садитесь, господин Липницкий. И ты садись, Луи. — Усевшись в кресло сам, улыбнулся: — Слушаю. Расскажите нам, в чем состоит суть дела.

— Суть дела состоит в том, господин Балбоч, что вчера в семь утра из Новороссийска в Иран вышел авианесущий крейсер «Хаджибей», построенный десять лет тому назад, — сказал Липницкий. — Формально крейсер продан на металлолом Ирану и идет в иранский порт Бендер-Аббас в Аравийское море. Но ни вооружение, ни оборудование с корабля не сняты, кроме того, в трюме и в ангарах крейсера находятся восемь самолетов «МиГ-29С» и семь боевых вертолетов последней модели. Всего боевой техники на борту крейсера, исходя из средних цен, примерно на миллиард долларов. Думаю, не нужно объяснять, что все это может означать.

— Н-да… — Балбоч пожевал губами. — Но в принципе, кроме деталей, мы все это знаем. Об этом писалось в газетах.

— Да, господин Балбоч, писалось. Но…

— Подождите, господин Липницкий. Мы ведь заплатили вам вперед довольно крупную сумму. Так?

— Так, господин Балбоч.

— За эту сумму мы имеем полное право требовать от вас подробного рассказа.

— Но я и хочу подробно рассказать.

— Действительно подробного. Мне лично голые факты не нужны. Мне нужно знать, от кого и когда вы все это услышали.

— Услышал я это… — Липницкий замолчал. Балбоч улыбнулся:

— Смелее, старик. Думаю, вы не хотите подорвать нашего кредита доверия? Или хотите?

— Нет, не хочу, господин Балбоч.

— Я старая лиса, господин Липницкий. И съел зубы на таких историях. Надеюсь, вы понимаете, что я сразу отличу правду от вымысла?

— Понимаю, господин Балбоч.

— Кто вам сказал о выходе крейсера?

— Ну… — Липницкий помедлил. — Я это подслушал.