чтобы затем снова спуститься к самому дну, он решил опробовать в деле ружье.

Редкие стайки кефали, то проплывающие мимо, то застывающие у самого дна, он заметил давно. При виде одной из таких стай, задержавшейся над дном на сравнительно небольшой глубине, он выключил фонарь и подплыл на малой скорости. В стае держались две крупные, за полметра в длину, рыбины, и он, подняв ружье, тщательно прицелился. Кефаль — рыба не пугливая, мотор его буксира работал бесшумно, и ему казалось, стая его приближения не заметит. Но стоило ему повести ствол вслед за выбранной целью, как рыбы не спеша, но тем не менее достаточно быстро уплыли. То же самое произошло, когда он попытался приблизиться к другому остановившемуся над дном косяку.

Он понимал, что у него притупился навык подводной охоты, и, вспомнив, что кефаль любит ходить в толще воды, выключил мотор и отдался течению. В конце концов его терпение было вознаграждено, появившаяся стая замерла над песчаным дном метрах в пяти, так что ему осталось лишь выбрать самую крупную кефаль и выстрелить. Пробитая гарпуном рыбина затрепыхалась, взметая песок.

Гораздо больше усилий ему пришлось приложить, когда он попытался подстрелить камбалу. Высмотрев крупную рыбу, неторопливо передвигающуюся над песком, он устремился к ней, но стоило ему подплыть к самому дну, как камбала внезапно исчезла. Вглядываясь в ровно-ребристую поверхность дна, он мог поклясться, что здесь пусто и нет никаких следов рыбы. Однако стоило ему, отплыв, обернуться, как он вновь увидел неторопливо плывущую камбалу. Конечно, он знал о способности этой рыбы мимикрировать, но с таким искусством маскировки столкнулся впервые.

Все же в конце концов ему удалось загнать камбалу в пространство между двумя камнями и, несмотря на то, что рыба тут же приняла цвет камня, подстрелить ее.

Когда он поднялся на поверхность, яхта оказалась от него метрах в ста. На палубе рядом с Аллой уже стоял освободившийся от акваланга Глеб.

После того как он выбрался на палубу и снял маску, Довгань заметил:

— Для начала неплохо. Катран, две кефали, камбала.

— А у тебя?

— А… — Глеб небрежно кивнул на лежащих на палубе двух осетров и трех катранов. — Раздевайся. Алла пока поплавает, а мы подготовим рыбу для ухи и для жарки.

Алла, надев акваланг, ласты, баллоны, взяла буксир и ружье и прыгнула в воду. После того как они быстро освежевали рыбу, засыпали изнутри и снаружи солью и положили в холодильник, Глеб, встав у лееров, застыл, вглядываясь в воду.

— Что там? — спросил Седов. Довгань кивнул:

— Смотри.

Подойдя к нему, Седов увидел: внизу, ясно различимая под толщей воды, скользит Алла. Влекомая буксиром, помогая себе ластами, она сейчас, будто чувствуя, что они наблюдают за ней, показывала чудеса подводной акробатики. Кувыркалась, совершая плавные пируэты, поворачивалась в разные стороны, легко меняла направление движения, скользила, извиваясь, как угорь, вдоль скал и водорослей. Она настолько хорошо владела телом, что в самом деле напоминала рыбу. Глеб усмехнулся:

— Сможешь так?

— Нет. Гибкости не хватит.

— Я тоже не смогу. Хотя пробовал. Как она тебе под водой?

Седов молчал, не зная, что ответить. Наконец сказал:

— Способная девочка.

— Очень способная, — Глеб вытер тыльной стороной ладони пот со лба. — Очень.

Похоже, Глеб был настроен дружелюбно. Почувствовав это, Седов сказал:

— С парусами она тоже здорово работает. Она всегда так умела?

Разглядывая скользящую под водой Аллу, Довгань усмехнулся.

— Да нет… До того, как мы с ней познакомились, у нее это получалось хуже.

— А… — Седов помедлил. — А давно вы познакомились? Довгань долго не отвечал. Наконец изучающе посмотрел на него.

— Мы-то? Что… Она тебе об этом не говорила?

— Нет. Да я и не интересовался.

— Понятно… — Довгань долго смотрел в воду. — Осенью. Месяцев восемь тому назад.

Седов промолчал. Довгань добавил:

— Да, точно, завтра будет ровно восемь месяцев. Хочешь знать как?

Седов неопределенно пожал плечами.

— В кабаке, — сказал Глеб.

— В кабаке? — переспросил Седов из вежливости.

— Да, в нашем кабаке, в «Алазанской долине». Она там пела.

— Пела?

— Да. Раньше она пела в Краснодаре, тоже в кабаке.

— Что — она профессионалка?

— Вроде этого. Она раньше училась в консерватории, в Москве, а потом поругалась с родителями и