— Может быть, он был жив, когда яхта выходила в море.
— Но вчерашняя аэрофотосъемка показала: Седов пока на яхте. А яхта в море.
— То вчерашняя.
Решив не спорить, Дерябко начал крутить лежащую передним на столе дискету.
— Вообще, Саша, заканчиваем с аэрофотосъемкой, — сказал Гущин. — Пора перестать снимать яхту.
Бросив понимающий взгляд, Дерябко уточнил:
— С вертолетов?
— Не только с вертолетов. Отовсюду. С кораблей и торговых судов тоже.
— Вы имеете в виду, если «крот» поймет, что мы интересуемся яхтой…
— Да, я имею в виду именно это. И дело даже не в «кроте». Если вообще кто-то поймет. Мы не должны рисковать, смерть Седова может обойтись нам слишком дорого.
— Значит, все-таки вы верите, — мрачно произнес Дерябко. — Верите, что Седов…
— Саша… — Гущин укоризненно посмотрел на майора. — Давай не будем об этом, хорошо?
— Понял, Виктор Александрович.
— «Хаджибей» ведь выходит в море завтра?
— Да, рано утром. В семь ноль-ноль. Во всяком случае, об этом говорится в официальной сводке штаба ВМС. Сегодняшней.
Гущин снова включил компьютер. Пробежался пальцами по клавишам.
— Значит, решено? — сказал Дерябко. — Мы даем уйти
«Хаджибею»?
Гущин, делая вид, что не слышит вопроса, взял со стола пачку распечаток.
— Виктор Александрович?
— Даем. Или у вас есть какие-то еще предложения?
— Да нет.
— И знаете что, Саша? — Что?
— Пахнет жареным. Последнее время я что-то плохо себя чувствую…
Дерябко с тревогой посмотрел на Гущина:
— Плохо себя чувствуете?
— Да. Боюсь, не сегодня-завтра мне придется лечь в больницу. Да и вы, я смотрю, тоже начинаете сдавать.
— Я начинаю сдавать? — Лишь сказав это, Дерябко сообразил, что имеет в виду Гущин. — А-а… Понятно, Виктор Александрович. Мне что, тоже лечь в больницу?
— Вам лучше уйти в отпуск. Тем более, насколько я знаю, как раз подошла ваша очередь.
— Да, подошла.
— Я думаю, это будет лучший выход. В Москве нам с вами уже нечего делать.
— Понял. Значит, я начинаю подготовку к отъезду?
— Начинайте. Но… — Гущин выразительно посмотрел на майора. Тот покачал головой:
— Виктор Александрович… Я знаю, в чем должна состоять подготовка.
— Надеюсь.
— Но вы все оформите — в смысле бумаг?
— Оформлю, конечно.
Из каюты на палубу Петраков вышел ровно в девять утра. Как только он закрыл за собой дверь, сильный зюйд-вест чуть не сдул с головы пилотку. Успев прихватить ее рукой, натянул поглубже.
Над самым крейсером с криком летали чайки. Задрав голову, подумал: чертовы птицы, ветер им нипочем. Ну да, ведь здесь, в порту, для них полно еды.
Некоторое время наблюдал за чайками и бакланами, большая часть которых вилась у внешнего борта. В приметы Петраков не то чтобы не верил — просто старался не придавать им значения. Но, конечно, он слышал много раз, что считается — если чайки кричат перед самым отходом, это к удаче. Будто бы они желают уходящим в море счастливого плавания.
Усмехнулся. Почему бы чайкам не пожелать им удачи. Завтра они выходят в море, а к сегодняшнему дню у него, если не считать мелочей, все готово. Единственное, должен еще появиться Сабатеев. И не мешало бы поговорить с Лапиком перед отходом. Лапика что-то встревожило. Но Сабатеев приедет, никуда не денется. Интересы-то общие. Да и Лапик никуда не уйдет.
Офицеры, стоя чуть поодаль, у лееров командирского дека, уже его ждали. Старпом Бегун, начальник БЧ-5 инженер-капитан второго ранга Чурылин, командир отряда спецназа майор Кулигин. И порученец,
