скорость. Малый, экономичный, средний. Безмолвие вакуума окружало блестящий корпус. Выстрела бы не прозвучало, сколь бы мощным ни было орудие — только беззвучное пламя, таящее смертельную угрозу. Блэйз пристально всматривался в мониторы: датчики сканировали поверхность станции со скоростью десятки метров в секунду на предмет повышения температуры или какой-либо иной активности...
Тщетно.
Это, впрочем, не тот случай, когда Громобоя мог удручить такой результат. «So far, so good», — думал он. От лазеров защищала внешняя защита, от артиллерии и торпед — дистанция вкупе с маневренностью. Основная проблема состояла в том, чтобы вовремя распознать угрозу. Но с каждой секундой это становилось сложнее. Ослепительный хвост, реющий за кормой, делался все длиннее и горячее, «забивал» сканеры, ослаблял радиосигнал (миновали две ложные угрозы, судно сильно тряхнуло). Таким образом, повышение скорости напрямую сказывалось на защищенности. Чугунный Билл был профессионалом, а потому не мог не знать столь тривиальных вещей.
— Хорошо идем, — сообщили динамики. — Надолго ли?
Троуп промолчал.
Флот налоговиков стремительно приближался. Некоторые корабли подавали сигналы, с неритмичными интервалами включали прожектора. Даже стрелку с его зачаточным знанием азбуки Морзе было понятно, что значение вспышек сводилось к следующему: «Давайте, ребята, быстрее! Уже немного осталось!..» Этим забота и ограничилась. Хоть какое-то развлечение во второй вахте, когда радиорубки исчерпали суточную норму сериалов и шоу. Смотреть, как охотник удирает от злостного неплательщика.
2628... 2497...
Счетчик па приборной панели отматывал километров обратную сторону. Багровые цифры на черном фоне, все меньше и меньше. Электронная клепсидра. Дыхание и пульс Блэйза постепенно выравнивались. Еще нет, хотя надежда забрезжила на горизонте.
2045... 1923...
Когда расстояние перевалило за три тысячи /1034... 987.../, Громобой позволил себе расслабиться. Угроза пока не миновала... совсем. Огневой рубеж проходил не далее четырех тысяч. Трех, однако, достаточно, чтобы довести самые мощные снаряды и торпеды до кинетического и топливного истощения. Безвоздушное пространство представляло собой безупречную среду для артиллерии, раздвигая потенциалы до воистину фантастических пределов. Тем не менее, пределы имеясь. И «Versus» их вот-вот пройдет.
0254... 0123...
Цифры слились в четыре красные полоски, по краям которых плясало аморфное марево.
0000.
Откуда ни возьмись — в буквальном смысле, с потолка — на руки Троупа упало воздушное видение. Алые, блестящие губы на мгновение припечатались к щеке. Из динамиков донеслось влажное «ЧМОК». Ничего кроме. Ни тактильных ощущений, ни — неизбежное зло! — помады.
— Притормози. Нельзя уходить, не попрощавшись. — И потом, — поддакнула Кэтрин, — необходимо успокоить Билла. А то он просидит на подарке битые сутки. — Верно. — Блэйз настроил передатчик. — Станция, прием. Отвечайте.
— На связи, негодяй, — послышался знакомый бас. На мониторе, пробившись через помехи (создаваемые радиообменом копов), возникла небритая физиономия, обрамленная черной гривой.
Голограмма исчезла. Кэт стеснялась незнакомцев.
— В общем, мы отбываем. Еще раз спасибо за прием. Что же касается подарочка, можешь смело распаковывать. Если, разумеется, ты еще не запустил его в Космос.
На лице верзилы отразилось сомнение. Изображение дрожало. Судя по всему, кораблестроитель держал передатчик в руках. Значит, контейнер был рядом. Громобой предвкушал представление.
— Не дрейфь, — сказал он. — Нет там никакой бомбы. Я блефовал, прости. Да ты и сам, наверное, в курсе. Твои инженеры успели не единожды просветить ящик сканерами.
Билл заторможенно кивнул. Затем щетина и щеки скрылись из виду. Громила отставил прибор, не озаботившись в спешке тем, куда именно. Благодаря этому в фокусе появились ноги великана и, собственно, «подарочек». Вот Билли прикасается к крышке дрожащими ручищами, медлит, после чего рывком открывает. Сигнал стабилен. Ни взрыва, ни тиканья древних часов, прикрепленных к детонатору клейкой лентой.
Верзила выпрямляется. Верхняя часть тела исчезает из обзора, но огромные кулаки сжимаются. Настоящие кувалды. Тем не менее, по контейнеру Билл ударил ногой. Инстинктивно, в ярости. Ящик падает на бок. Из него вываливаются старые железки и — поверх хлама — книга в потрепанной обложке. Гигант наклоняется и берет ее в руки.
Передатчик фиксирует исторический момент. «Осада фортеций в Средневековье» — вот о чем гласит обложка. Толстые пальцы с умиляющей осторожностью держат книжицу.
— Надеюсь, это тебе пригодится, — улыбается Троуп.
— Чтоб ты сгорел!.. — шипит собеседник. Он поднимает прибор.
— Да-да, непременно. Ты все-таки не забывай о нашем уговоре, хорошо? Гости нам ни к чему Билл помолчал, затем резко кивнул. Блэйз с точностью знал, какие мысли вертятся в этой лохматой голове. Что один охотник — хорошо, а два — еще лучше. Что шансы убрать Януса до того, как он доберется до подрядчика, возрастут сразу вдвое. Что обещание Громобоя яйца выеденного не стоит, да и никого не затруднит сложить 2 и 2. Если уж развязал язык один раз, отчего не сделать этого вторично? Во имя собственного спасения, конечно.
— Buenos notches, — сказал Троуп.
Дисплей погас.
