Мы оставались на земле одниСегодня мы закончили войнуСегодня мы устали умиратьСегодня были грустные делаМы разучились знать и научились спатьУчились есть сегодня поутруПотом мы привыкали к вечерамИ говорили самому себеЧто все игрушки наши — это хламСегодня были грустные делаМы пили воду не глотая слезМы выучили несколько оградУслад, наград и стали жить всерьезМы подметали наши временаОтмыли небо от ненужных звездИ отпустили птиц за океанИ разучили несколько угрозНо все еще кружат над головойСтрекозы, бабочки, слова, слова, слова —Прости нас милый, завтра будет бойИ вой, и зной и опадет листваЗачем так грустно? Может быть ещеКогда-нибудь и где-нибудь Когда?Скажи мне 'нет', но прозвучало 'да'А значит мы увидимся еще.Для взрослых сказка с сумрачным концомА детские давно ложатся спатьБежала мышка — хлопнула яйцоВ нем смерть твоя — выходишь на крыльцоТам королевич и царица-матьНа троне были тускло-золотомИ рамы мыли — резались стекломИ пили, пили за одним столомИ не допили, и не добили,И не дожили. Где-то за угломТам волки выли, лешие бродилиА мы вставали — нам уже сказалиЧто завтра будет все что нагадалиИ пеплом наши кудри посыпалиИ говорили — все вам поделом.
Я хочу показать тебе вечный лес
Я хочу показать тебе вечный лесМне скучно по нему бродить однойЯ подарю тебе семь чудес,Чтобы ты посмеялась им вместе со мнойЯ подарю тебе тихий домИ теплую ночь и счастливые дниИ очень часто буду слать тебе звонИ радужные кольца новой весныЯ подарю тебе морской прибойОн в моих руках — наклонись, посмотриИ с сегодняшнего дня над твоей головойБудут птицы петь от зари до зари.Я подарю тебе старинный сонС огненной птицей над святою горойИ когда начнется война и огоньТы взойдешь на гору и станешь собой.Ты взметнешься пламенем над землейТы улыбнешься дарам моимПерекинешься радугой сквозь огоньИ отпустишь в небо голоса земли.Возьми меня с собой — я не могу раскрытьсяВ молчании моем древнейшие словаВ молчании моем поют и пляшут птицыПоют и пляшут птицы и кружится листва.
И голос не слышен
И голос не слышен — он лишнийИ лица не видны — обидныИ речи ушли понемногуПротоптав столбовую дорогу.На ней слишком много осталосьИ ревность, и зависть, и жалостьИ кто-то неслышный смеялся
