– Эй,– зову, – хрен милый! Совет дать?
– Давай, – говорит.
– За бутылку.
– За бутылку... Перебьёшься.
– Ну, вали тогда, ковыряйся дальше.
Стоим – смотрим. Нам чего? Наше дело петушиное.
Они и так его, они и эдак: не лезет кабель, труба больно узкая. На просвет видно, да не пропихнёшь. Остервенели мужики, глиной переляпались: подойти страшно.
– Молоток! – орёт бригадир. – Неси отбойный молоток! Асфальт вскрывать будем!..
Я опять:
– Эй, – говорю, – хрен лаковый! Помочь?
– Помоги, – говорит.
– За бутылку.
Подумал, в затылке почесал:
– Асфальт не тронем?
– Не тронем.
Видит: надо соглашаться. Асфальт вскрывать – дело хлопотное.
– Ладно, – говорит. – Будет бутылка.
Тут я сразу за дело:
– Так, – говорю. – Принесите кошку.
– Какую тебе кошку?
– Какую, какую... Живую.
– Да пошел ты!
Я к своим:
– Васёк, сбегай за кошкой!
Васёк:
– Я мигом!
И – на помойку.
Я опять к своим:
– Серёга, неси шпагат!
Серёга:
– Бусделано!
И – в магазин.
Эти, траншейные, сидят – не шевелятся. Им чего? У них время рабочее, им не приплатят. А мои шустрят со всех ног! У моих бутылка на горизонте засветила. Материальная заинтересованность.
Васёк бежит – кошку с помойки тащит. Серёга – моток шпагатный.
Я к бригадиру:
– Гляди, – говорю. – Учись, пока жив.
Обмотал кошку шпагатом, перетянул тройным морским, чтоб не отвязалась, и в трубу пустил. Она внутрь залезла, а с той стороны не вылезает. Мы ее и криком, мы ее и лаской: сидит, гнида, посередке, не шевелится. Мы ей молочка налили: ноль внимания. То ли она сытая, то ли пуганая, то ли еще чего.
– Ну, – орёт бригадир, – послушался дурака!
Те, траншейные, веселятся: у них время идёт. Мои, гляжу, приуныли: бутылка из рук уплывает. Хрен ее знает, эту кошку, как ее оттуда вынимать.
– Знаю! – кричит Полуторка. – Я знаю! Несите собаку!..
– Собаку, твою растак! – матерится бригадир. – Крокодила не надо?
А я уж всё понял:
– Колюня, дуй за собакой!
Колюня:
– Это мы счас!
И – бегом.
Мы вслед:
– Только мелкую тащи! Щеночка!..
Приволок Колюня собачку, маленькую, кучерявенькую, злющую: за собачкой хозяйка бежит.
– Ах, – кричит, – куда вы? Ах, – кричит, – зачем?..
Мы ей:
– Не волнуйся, маманя! Вернем в целости.
Я ору:
– Пускай!
Полуторка орёт:
– Погоди!
– Чего годить?
– Кошку ловить буду! Она жа на привязи! Ее собака порвать может!..
Встал он с того конца трубы, я с этого.
– Давай, – машет.
Поставил собаку у входа, кошку показываю:
– Видал?
Собака за кошкой. Кошка со шпагатом из трубы. Полуторка ее в охапку. Она ему с перепугу морду дерет, а он орет в радости:
– Бутылку! Гони бутылку!..
Дальше – дело простое. Привязали к шпагату кабель, в две секунды протянули через трубу. И возни никакой, и асфальт цел.
Бригадир ко мне с уважением:
– Ну, – говорит, – молоток! Сам допёр?
– А ты думал? Выпить захочешь – допрёшь.
– Да я, – говорит, – всегда хочу. А допереть – никак.
Отсчитал нам три шестьдесят две, за ручку подержался.
– Если что, – говорю, – ты нас сразу зови. Мы тебе такую рационализацию придумаем – ни у кого нет.
– Механизацию, – говорит Колюня.
– Химизацию, – Серёга.
– Электрификацию, – Иван.
– И недорого, – Полуторка. – Бутылка – за всё, про всё.
Сбегали в магазин, купили, разлили, выпили – только раззадорило. Стоим – сохнем.
Тут наш мастер мимо бежит, черт одноглазый. По прозвищу 'Пусто-один'. Дурак – каких поискать.
Мы к нему:
– Макарыч, удели пятерочку.
– Нету, ребятки, нету, золотые.
– Ну, троячок.
– И троячка нету. Сам без ничего сижу.
И через дорогу. И в магазин.
Ах, ты, гнида одноглазая! Счас мы тебя подловим! Идем следом, а он в винном отделе, в очереди стоит.
– Макарыч, ты чего? Тут в долг не дают.
Заюлил, завертелся:
– Ребятки, да я поглядеть... Прицениться... Глаз потешить...
– Ты покупай, – говорю, – не стесняйся. Мы отвернемся.
Гляжу, колеблется: и хочется, и колется, а купишь – делиться надо.
