импровизация; в противном случае Иерусалим можно потерять навсегда'.

В укреплениях Латруна, господствовавших над дорогой, закрепились подразделения Арабского легиона с артиллерией. Против них могли выставить лишь бригаду, сформированную за несколько дней до этого; в нее вошел батальон необученных репатриантов, которые только что сошли с корабля. Эти люди никогда не держали в руках винтовку, они не понимали иврита и говорили на разных языках; командиры пытались за пару дней обучить их обращению с оружием, и новички зазубривали на память основные команды на иврите.

25 мая началось наступление на укрепленные позиции Латруна. У нападавших были две пушки и несколько минометов; из-за опоздания штурм начался не ночью, а при дневном свете под огнем вражеской артиллерии. Атака захлебнулась из-за больших потерь, отступать под огнем было невозможно; бойцы прятались среди полей на жгучем солнце, где их мучило отсутствие воды, жажда и тучи мух. Из окрестных деревень сбегались арабы, чтобы добивать раненых и обессилевших; потери составили 200 человек, колонна грузовиков с продуктами для осажденного Иерусалима не тронулась с места.

Особенно тяжелым было положение еврейского квартала Старого города, отрезанного с марта 1948 года. Там находились более тысячи жителей на 20 000 арабов; продовольствие поступало к ним раз в две недели под конвоем британских солдат. После ухода англичан арабы напали на еврейский квартал, которые защищали менее 300 бойцов Хаганы и Эцеля. Борьба шла за каждый дом, у защитников заканчивались боеприпасы, они теряли одну позицию за другой, к 17 мая под их контролем оставалась крохотная территория - 100 на 100 метров. Командир запросил помощи по радио: 'Большинство наших людей ранено. Долго не сумеем продержаться. Патронов осталось только на четверть часа.'

В ночь на 18 мая бойцы Пальмаха прорвались через Сионские ворота, доставили в еврейский квартал подкрепление и оружие, но затем связь снова прервалась. 19 мая в Старый город вошли части Арабского легиона с артиллерией и броневиками, и атаки усилились. Всё население квартала переселилось в здания синагог; в их подвалах лежали раненые, не было продовольствия и воды, негде было хоронить погибших, но до 28 мая бойцы удерживали последнюю позицию - синагогу 'Хурва'.

Легионеры проделали пробоину в стене синагоги, но еще почти час несколько бойцов отбивались самодельными гранатами. Трое легионеров пытались водрузить флаг на куполе синагоги, но их застрелили еврейские снайперы; четвертому удалось это сделать. Вскоре сильный взрыв потряс город: арабы взорвали синагогу 'Хурва' - одно из самых красивых зданий Иерусалима, и она превратилась в груду камней. Вместе с ней были разрушены синагоги 'Тиферет Исраэль' ('Великолепие Израиля') и 'Бейт Менахем' ('Дом Менахема'), а также здания иешив и общественных учреждений. (Сохранилась синагога 'Цемах Цедек', названная по имени духовного руководителя хасидов 'Хабада'; в ее здании арабы разместили прядильную фабрику.)

28 мая оставшиеся в живых жители и защитники еврейского квартала сдались в плен. Мужчин увезли в Трансиорданию, женщин, стариков и детей отпустили, и они ушли за стены Старого города, целуя на прощание мезузы на дверях своих домов. Х. Герцог: 'К 28 мая, когда оставалось лишь 300 патронов и 36 боеспособных защитников, их командир уступил мольбе раввинов и разрешил вступить в переговоры о капитуляции. 1190 жителей двинулись по склонам горы Сион, во главе процессии шли раввины со свитками Торы. За ними ковыляли раненые, легионеры несли на носилках тяжелораненых. Арабы занялись грабежом, поджогами в еврейском квартале и уничтожили синагоги'.

С этого момента Иерусалим оказался разделенным на две части. Арабы замостили дорогу надгробными плитами с древнего еврейского кладбища на Масличной горе; Старый город, Храмовая гора и Стена Плача оставались недоступными для евреев в течение 19 лет, вплоть до Шестидневной войны и объединения Иерусалима.

30 мая назначили второй штурм латрунских укреплений для прорыва блокады Иерусалима, однако и он не увенчался успехом. Были еще попытки, но укрепления Латруна не взяли, возле них армия Израиля понесла самые тяжелые потери в Войне за независимость.

Бои на других фронтах оказались более успешными. Сирийское наступление захлебнулось на юге Кинерета, Арабский легион не захватил весь Иерусалим, египтяне увязли в упорных боях на побережье Средиземного моря; израильские истребители сбили несколько бомбардировщиков и отогнали египетские корабли, которые обстреливали Тель-Авив. '1 июня стало ясно, что арабское наступление угасает', - отметил командир Арабского легиона. 3 июня Д. Бен-Гурион заявил: 'Замысел раздавить Израиль за несколько дней... потерпел провал'.

4 июня Д. Йосеф сообщил из Иерусалима, что запасов муки хватит лишь на несколько дней: 'Мы не можем рассчитывать на чудо. Прошу любым способом доставить хлеб. Мне безразлично, на чем его привезут, - на джипах или на верблюдах'. Жители Иерусалима получали по 150 граммов хлеба на день, немного сушеных бобов и крупы на всю неделю -больше на складах ничего не было. Положение казалось безвыходным, но город удалось спасти. Арье Теппер и еще два бойца пошли по скалам из Иерусалима в Тель-Авив и обнаружили заброшенную дорогу в обход Латруна, которая находилась на израильской территории. Ее назвали 'Дерех Бурма', 'Дорога Бирмы' - наподобие дороги из Бирмы в Китай, которую проложили союзники в годы Второй мировой войны.

Выровняли путь для прохода грузовиков, но участок дороги с большим перепадом высоты был непроходим для автомобилей и требовал много времени для завершения работ. Дорожные строители работали круглые сутки, убирая камни, выкорчевывая пни, засыпая глубокие ямы, а сотни мужчин перетаскивали на плечах мешки и ящики, везли их на мулах и перекладывали в кузова грузовиков на другом участке дороги. Путь занимал полтора часа; каждую ночь цепочка людей ходила взад-вперед по скалам, а в осажденный город поступало продовольствие и боеприпасы.

На 11 июня было назначено временное прекращение огня между воюющими сторонами, и за день до этого по новой дороге с трудом проехал джип, переваливаясь по рытвинам и ухабам. В нем сидели два американских журналиста, оповестивших весь мир, что дорога вступила в строй до начала перемирия, а потому не подлежала контролю наблюдаталей ООН, следивших за соглашением о прекращении огня. Дорогу окончательно закончили к 19 июня; с этого момента продовольствие и оружие стали непрерывно поступать в Иерусалим, а 22 июня автоколонна доставила для детей апельсины - позабытое лакомство. Вдоль той же дороги в кратчайший срок проложили трубы - вручную, без необходимого оборудования, порой под артиллерийским обстрелом; построили две насосные станции, и Д. Бен-Гурион записал в дневнике: 'Был Дов Йосеф. Вода уже течет в Иерусалим по трубам 'Бирмы'.'

11 июня вошло в силу соглашение о прекращении огня сроком на четыре недели, завершив первый этап боевых действий. Египетские войска остановились в 32 километрах к югу от Тель-Авива, сирийцы закрепились на западном берегу Иордана, иракские части находились в 16 километрах от Средиземного моря, судьба осажденного Иерусалима оставалась неясной. Положение на всех фронтах было нелегким; перерыв в боях назвали в Израиле 'манной небесной', и теперь его следовало использовать для наращивания сил.

В первый день перемирия собралось командование израильской армии для подведения итогов боев. Моше Кармель, командующий войсками на севере, доложил: 'Боевые подразделения доведены до полного истощения сил. Каждый батальон потерял убитыми, по меньшей мере, человек сто, и численный состав батальонов сильно сократился.' Дан Эвен, командир бригады Александрони: 'Подразделения находятся на грани кризиса. Основные причины - усталость и постоянная нехватка всех видов оружия и снаряжения. Бывали случаи, когда бойцы шли в бой в пижамах.'

Давид Шалтиэль, командующий обороной Иерусалима, сообщил, что в двух пехотных батальонах, защищающих город, более 600 раненых и много убитых. В бригаде Ифтах насчитали 250 убитых и 300 раненых; в двух батальонах бригады Гарель - 220 убитых, 617 раненых, а 200 уцелевших бойцов были истощены до предела.

В бою возле Бейт-Шемеша погиб боец Пальмаха Аарон Шеми, которого друзья называли Джимми, - было ему 22 года. Через несколько лет собрались молодые люди, воевавшие рядом с ним, вспомнили о своем друге, о тех событиях и о себе - так появилась книга 'Друзья рассказывают о Джимми'. Имена рассказчиков в книге не названы; безымянными они останутся и в этом повествовании - юноши и девушки, те, кто выстоял в первые месяцы существования Израиля.

- В начале войны, когда я уходил из дома, меня провожал такой взгляд матери, по сравнению с